Россия должна признать преступления Советского Союза("The Telegraph", Великобритания)
04/12/2009
Меня, как человека, не знающего, когда нужно замолчать, уже и не помню, сколько раз просили сбавить голос. Но один случай забыть непросто. Это случилось в одном битком набитом кафе в Братиславе. Я встречался со словацким журналистом, который незадолго до того провел несколько часов за беседой с Александром Солженицыным, хотя для событий, о которых идет речь, эта деталь не имеет значения. Значение имеет то, что на дворе стоял октябрь 1968 года, и мы общались на русском языке, которым оба владели, причем я по привычке говорил, не понижая голоса. «Пожалуйста», - упрашивал меня мой друг. - «Пожалуйста, говори потише». Удушение Советским Союзом «социализма с человеческим лицом» - «Пражской весны» - заставило многих словаков, так же как и большинство чехов, переполнится отвращением к русскому языку, тем более что их принуждали изучать его в школе.
Кстати, при Горбачеве некоторое время был популярен анекдот насчет 1968 года, в котором Кремль высмеивался за подавление последней, по всей видимости, попытки добиться, чтобы социализм сработал, которая могла принести результат.
Вопрос: «В чем разница между «социализмом с человеческим лицом» и перестройкой?»
Ответ: «Дайте подумать... э-э... ну... в девятнадцати годах».
Однако сейчас речь не о том, что недальновидность государства приводит к результатам, которые противоречат целям государства – тем более что это присуще не одной лишь российской истории.
Что же касается Советского Союза и его соседей, я лишь позже узнал о некоторых ужасающих подробностях еще более жестоких репрессий в балтийских государствах, которые начались в 1939 году и возобновились после Второй мировой войны: калечащий удар по латвийской, литовской и эстонской интеллигенции и разрушение бессчетного множества семей благодаря депортации «врагов социализма» - сотни тысяч отправленных в изгнание не смогли избежать смерти. Немногие жители этих стран не пострадали - а большинство пострадало очень серьезно - во время оккупации Красной Армией, которая, поставив на службу советизации убийство и систему исправительно-трудовых лагерей, пыталась удушить подлинные национальные инстинкты и национальную идентичность.
У сегодняшних русских есть все причины оставаться недовольными в связи с отсутствием должной благодарности со стороны Европы за победу во Второй мировой войне, честь который главным образом принадлежит СССР. Именно она спасла континент от невообразимых страданий и деградации. И это в первую очередь относится к Восточной Европе, которая уже была оккупирована.
В то же время, живущие сегодня русские, которые до сих пор находятся в заблуждении благодаря нынешней линии упорствующего в искажении истории Кремля, слишком мало знают о том, почему приближение Красной Армии, продвигавшейся к Берлину, внушало жителям Восточной Европы страх. Они боялись ее и ненавидели за то, чему Советский Союз подверг их страны, прежде чем армии Гитлера поглотили их. И европейцы ненавидели ее страстной, незатухающей ненавистью на протяжении всех тех 46 лет послевоенной оккупации – с ненавистью, которая время от времени отчасти затухала, но совсем ушла лишь после развала СССР в 1991 году.
Факт репрессий неопровержим. Даже кратчайший визит в бывшие советские страны-сателлиты подтверждает, что попытки российских властей задавать вопросы провокационного характера – а они спрашивают, кто же несет ответственность за то, что «восточный поход» Гитлера не был предотвращен или остановлен – лишь усугубляют ситуацию. Реальная жизнь – выражение, которое пришлось весьма по душе советским пропагандистам – оставила подавляющему большинству восточноевропейского населения крайне неприятные воспоминания о мнимых братских отношениях с Советским Союзом - а соответственно и сильнейшее желание чувствовать себя защищенными от возможного в будущем российского господства.
Почему Москва не признает несправедливости, совершенные в прошлом? Вместо того чтобы спустя все эти годы пытаться оправдать советские преступления, почему она не принесет извинения – так же, как Германия принесла извинения за совершенные ею в двадцатом веке злодеяния? Разве Россия не видит, что это помогло бы улучшить ее отношения со странами Западной Европы? Последние, впрочем, порой лишь сыплют соль на раны, уделяя больше внимания советским преступлениям, нежели нацистским - и не только потому, что советские более свежи в памяти, но и потому, что Германия признала и до определенной степени искупила свое поведение в те годы, когда Гитлер был у власти.
Возможно, прошло слишком мало времени. Настоящие извинения со стороны Германии последовали лишь в конце шестидесятых годов - с подъемом движения молодежи и ее всевозможных революций и протестов, что включало в себя и вызов предыдущим поколениям. До того времени вопрос «а где ты был во время война, папа?» практически ни разу не задавался, поскольку люди просто не хотели знать – и по этой причине о тех преступлениях почти никогда не упоминали. Кроме того, Германия практически в одиночку честно пытается признать и искупить злодеяния прошлого. Америка не последовала ее примеру, и тем более не подала его сама. Так кто же я такой, – я, родившийся в США, - чтобы советовать России принести извинения? А мы сами когда-нибудь извинимся должным образом за то, как мы обращались с африканскими рабами и коренными жителями Америки?
Тем не менее, если Москва все же пожелает набраться смелости и последовать примеру Германии, что сделало бы возможным истинное примирение, у нее остается довольно мало времени. Германия действительно взглянула в лицо правде о своем ужасном прошлом и начала расплачиваться по счетам где-то через 25 лет после крушения Третьего рейха. Российская Федерация пришла на место Российской СФСР приблизительно 20 лет назад, и с тех пор вместо извинений мы слышали лишь оправдания, отвечающие лишь интересам Москвы. Было бы очень неплохо, если недавно прозвучавший призыв президента Дмитрия Медведева помнить о сталинских чистках стал бы началом - пусть даже он как обычно говорил лишь о жертвах среди русских.
Меня, как человека, не знающего, когда нужно замолчать, уже и не помню, сколько раз просили сбавить голос. Но один случай забыть непросто. Это случилось в одном битком набитом кафе в Братиславе. Я встречался со словацким журналистом, который незадолго до того провел несколько часов за беседой с Александром Солженицыным, хотя для событий, о которых идет речь, эта деталь не имеет значения. Значение имеет то, что на дворе стоял октябрь 1968 года, и мы общались на русском языке, которым оба владели, причем я по привычке говорил, не понижая голоса. «Пожалуйста», - упрашивал меня мой друг. - «Пожалуйста, говори потише». Удушение Советским Союзом «социализма с человеческим лицом» - «Пражской весны» - заставило многих словаков, так же как и большинство чехов, переполнится отвращением к русскому языку, тем более что их принуждали изучать его в школе.
Кстати, при Горбачеве некоторое время был популярен анекдот насчет 1968 года, в котором Кремль высмеивался за подавление последней, по всей видимости, попытки добиться, чтобы социализм сработал, которая могла принести результат.
Вопрос: «В чем разница между «социализмом с человеческим лицом» и перестройкой?»
Ответ: «Дайте подумать... э-э... ну... в девятнадцати годах».
Однако сейчас речь не о том, что недальновидность государства приводит к результатам, которые противоречат целям государства – тем более что это присуще не одной лишь российской истории.
Что же касается Советского Союза и его соседей, я лишь позже узнал о некоторых ужасающих подробностях еще более жестоких репрессий в балтийских государствах, которые начались в 1939 году и возобновились после Второй мировой войны: калечащий удар по латвийской, литовской и эстонской интеллигенции и разрушение бессчетного множества семей благодаря депортации «врагов социализма» - сотни тысяч отправленных в изгнание не смогли избежать смерти. Немногие жители этих стран не пострадали - а большинство пострадало очень серьезно - во время оккупации Красной Армией, которая, поставив на службу советизации убийство и систему исправительно-трудовых лагерей, пыталась удушить подлинные национальные инстинкты и национальную идентичность.
У сегодняшних русских есть все причины оставаться недовольными в связи с отсутствием должной благодарности со стороны Европы за победу во Второй мировой войне, честь который главным образом принадлежит СССР. Именно она спасла континент от невообразимых страданий и деградации. И это в первую очередь относится к Восточной Европе, которая уже была оккупирована.
В то же время, живущие сегодня русские, которые до сих пор находятся в заблуждении благодаря нынешней линии упорствующего в искажении истории Кремля, слишком мало знают о том, почему приближение Красной Армии, продвигавшейся к Берлину, внушало жителям Восточной Европы страх. Они боялись ее и ненавидели за то, чему Советский Союз подверг их страны, прежде чем армии Гитлера поглотили их. И европейцы ненавидели ее страстной, незатухающей ненавистью на протяжении всех тех 46 лет послевоенной оккупации – с ненавистью, которая время от времени отчасти затухала, но совсем ушла лишь после развала СССР в 1991 году.
Факт репрессий неопровержим. Даже кратчайший визит в бывшие советские страны-сателлиты подтверждает, что попытки российских властей задавать вопросы провокационного характера – а они спрашивают, кто же несет ответственность за то, что «восточный поход» Гитлера не был предотвращен или остановлен – лишь усугубляют ситуацию. Реальная жизнь – выражение, которое пришлось весьма по душе советским пропагандистам – оставила подавляющему большинству восточноевропейского населения крайне неприятные воспоминания о мнимых братских отношениях с Советским Союзом - а соответственно и сильнейшее желание чувствовать себя защищенными от возможного в будущем российского господства.
Почему Москва не признает несправедливости, совершенные в прошлом? Вместо того чтобы спустя все эти годы пытаться оправдать советские преступления, почему она не принесет извинения – так же, как Германия принесла извинения за совершенные ею в двадцатом веке злодеяния? Разве Россия не видит, что это помогло бы улучшить ее отношения со странами Западной Европы? Последние, впрочем, порой лишь сыплют соль на раны, уделяя больше внимания советским преступлениям, нежели нацистским - и не только потому, что советские более свежи в памяти, но и потому, что Германия признала и до определенной степени искупила свое поведение в те годы, когда Гитлер был у власти.
Возможно, прошло слишком мало времени. Настоящие извинения со стороны Германии последовали лишь в конце шестидесятых годов - с подъемом движения молодежи и ее всевозможных революций и протестов, что включало в себя и вызов предыдущим поколениям. До того времени вопрос «а где ты был во время война, папа?» практически ни разу не задавался, поскольку люди просто не хотели знать – и по этой причине о тех преступлениях почти никогда не упоминали. Кроме того, Германия практически в одиночку честно пытается признать и искупить злодеяния прошлого. Америка не последовала ее примеру, и тем более не подала его сама. Так кто же я такой, – я, родившийся в США, - чтобы советовать России принести извинения? А мы сами когда-нибудь извинимся должным образом за то, как мы обращались с африканскими рабами и коренными жителями Америки?
Тем не менее, если Москва все же пожелает набраться смелости и последовать примеру Германии, что сделало бы возможным истинное примирение, у нее остается довольно мало времени. Германия действительно взглянула в лицо правде о своем ужасном прошлом и начала расплачиваться по счетам где-то через 25 лет после крушения Третьего рейха. Российская Федерация пришла на место Российской СФСР приблизительно 20 лет назад, и с тех пор вместо извинений мы слышали лишь оправдания, отвечающие лишь интересам Москвы. Было бы очень неплохо, если недавно прозвучавший призыв президента Дмитрия Медведева помнить о сталинских чистках стал бы началом - пусть даже он как обычно говорил лишь о жертвах среди русских.