20 лет назад на Мальте Горбачев склонился к капитуляции
20 лет назад близ острова Мальта в Средиземном море состоялась историческая встреча Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачева и президента США Джорджа Буша-старшего. Именно тогда, 3 декабря 1989 года, советский и американский лидеры объявили: «Холодная война окончена!»
Однако это только в песнях «и миром кончаются войны». В жизни они изредка кончаются «вничью», обычно же завершаются победой одной стороны и капитуляцией другой. К декабрю 1989 года Советский Союз уже до того «доперестраивался», что фактически его руководство склонялось к капитуляции. Впрочем, первым пало «предполье» Советского Союза – социалистические режимы в странах Восточной Европы.
Ветеран советской внешней разведки Николай Леонов вспоминает на страницах «Русского дома»:
«На протяжении всего одного года разрушились один за другим социалистические режимы в странах Центральной и Восточной Европы, растворился, как сахар в горячем чае, Варшавский пакт, исчезло само понятие «социалистический лагерь» или «социалистическое содружество». В большинстве случаев падение социализма (в Польше, Восточной Германии, Венгрии, Чехословакии, Болгарии) прошло практически бескровно и получило название «бархатных революций».
Их модели, после тщательного изучения и доработки в политических лабораториях, были использованы для осуществления т. н. «революций роз», «оранжевых революций» и т. д. Да и нам, русским, не следовало бы отворачиваться от зеркала истории: стоило бы признать, что события 1991 года, приведшие к распаду СССР, во многом напоминают, если не копируют, модели «бархатных революций».
В 1989 году единственным кровавым эпизодом в полосе ликвидации социалистических режимов были события в Румынии. Во главе Румынии тогда стоял Чаушеску, крайне упрямый по характеру, жесткий человек, который уже много лет в равной степени дерзил и Советскому Союзу, и Западу. Когда волны «бархатных революций», уже затопивших к тому времени всю Центральную и Восточную Европу, подступили к Румынии в виде массовых народных уличных выступлений, он отдал приказ применить оружие против демонстрантов. Свыше 1000 человек было убито и вчетверо больше ранено. Три дня, с 22 по 25 декабря, продолжалось противостояние народа и армии, пока наконец не дрогнуло командование вооруженных сил. Военного министра нашли убитым в своем кабинете, и до сих пор гадают, покончил ли он с собой или же его прикончили сотрудники спецслужб.
Чаушеску попытался улететь из страны на вертолете, но куда?.. Когда в баках кончилось горючее, он сел в городе Тырговиште, где моментально был арестован и препровожден в гарнизонную казарму. Военные всячески старались загладить свою вину перед народом. Там, в казарме, состоялся самый короткий судебный процесс, и Чаушеску вместе со своей женой Еленой, входившей в состав Политбюро РКП, были расстреляны перед кинокамерами. Казнь состоялась в день католического Рождества Христова – 25 декабря 1989 года. Это был последний гвоздь в гроб восточноевропейского социализма».
Через несколько дней после расстрела Чаушеску в Бухарест, кстати, прилетел Эдуард Шеварднадзе и поздравил от имени советского руководства новых лидеров Румынии с «актом исторической справедливости».
Сегодня Леонов с сожалением признает, что горючая основа для событий 1989 года копилась долго, и фактически при попустительстве советского руководства.
«Любая инициатива, направленная на то, чтобы честно, незашоренными глазами взглянуть на ситуацию, складывавшуюся в странах Центральной и Восточной Европы, и выработать новый политический курс по отношению к ним, встречалась в Кремле в штыки. Я, занимавший до 1984 года пост начальника информационно-аналитического управления внешней разведки, помню, как однажды Эрих Хонеккер обратился с письмом к Л.И. Брежневу, в котором предложил отказаться от парадно-протокольных встреч лидеров стран Варшавского пакта, в ходе которых подписывались заранее подготовленные дежурные декларации, произносились фальшивые медовые речи и тосты, а собраться неформально, поговорить начистоту, без регламента, о наболевших проблемах, и поискать разумные пути решения их. Ответа он не дождался. В.А. Крючкову, который в 1956 году работал в советском посольстве в Венгрии под руководством тогдашнего посла Ю.В. Андропова и был свидетелем антисоветского восстания, много раз предлагали проанализировать характер всех случаев открытых мятежей и сделать выводы для снижения взрывоопасной обстановки в странах соцсодружества. Отмолчался!» – откровенно вспоминает Леонов.
С приходом к власти в СССР Михаила Горбачева началось быстрое «перестроечное» ослабление нашей великой империи. Уже с 1986 года мир почувствовал, что действия Кремля стали конвульсивными, бессистемными, вялыми. Начались конфликты на этнической основе (беспорядки в Алма-Ате после смещения Кунаева с поста первого секретаря ЦК Казахстана, погромы в Сумгаите в 1988 году). Этому сопутствовал раскол в руководстве КПСС («бунт» Ельцина в 1987 году). В странах Восточной Европы резко подскочил вверх градус антисоветских настроений. Запад, как всегда, неустанно работал на развал социалистического содружества.
Но все-таки, как теперь говорят, решающую отмашку развалу советской империи дал именно Горбачев, который поехал на сессию Генеральной Ассамблеи ООН осенью 1988 года и, как всегда, одержимый идеей, чем бы ему порадовать весь остальной мир, заявил с трибуны, что СССР не собирается силой препятствовать переменам в странах Восточной Европы. После этого, действительно, «процесс пошел»! Это была и своего рода месть Горбачева всем коммунистическим лидерам Восточной Европы, которые так и не приняли его «перестройку». Поэтому Горбачев чуть ли не лично свергал Хонеккера, причем приехав к нему в гости, на празднование 40-летия ГДР. Хонеккера убрали через две недели, а через год ГДР была присоединена к ФРГ. Т.Живков, руководитель коммунистической Болгарии, в своих мемуарах писал, что его свергли свои «перестроечники» с помощью советского посла В.Шарапова.
Примечательно, что ни один из бывших коммунистических лидеров восточноевропейских соцстран, после их свержения в 1989 году, не искал политического убежища в еще сохранявшемся СССР. Все предпочли встретить лицом к лицу все последствия «бархатных революций» у себя на родине. Один Хонеккер рискнул, на свою беду, «укрыться» в СССР. В 1992 году наша страна, отмечает Леонов, ставшая к этому времени «демократической Россией», покрыла себя позором, выдав его на расправу новым немецким властям.
Сейчас все бывшие страны «советского блока» входят в состав Европейского союза, все были спешно приняты в НАТО. Их теперь называют «новой Европой», прежде всего из-за особой ненависти к России, готовности принести в жертву даже свои собственные интересы, если при этом они смогут напакостить и нагадить России.
Горбачевская перестройка, в результате которой власть коммунистической партии была дискредитирована, обрушив просоветский блок в Восточной Европе, могла привести и к аналогичным процессам в Китайской Народной Республике.
Как вспоминает Леонов, там все начиналось в 1989 году с того, что молодежь потребовала отмены решений о снятии Ху Яобана с поста Генерального секретаря ЦК КПК. Правда, к началу массовых студенческих манифестаций его уже не было в живых. Он умер 15 апреля после двух лет пребывания в отставке. И тогда «студенты» стали требовать его похорон на уровне «государственных». Этот политический деятель был известен как «либерал». Он был в свое время сподвижником Дэн Сяопина, руководителем китайского комсомола, и 7 лет (1980-1987) занимал пост Генерального секретаря ЦК КПК. В эти годы он первым осмелился публично сказать, что не все теоретические взгляды и практические дела Мао Цзэдуна были правильными. Он добился реабилитации почти 100 млн китайцев, пострадавших в разные годы от политических гонений. В 1987 году он был отстранен от власти из-за излишней мягкотелости и либерализма. И вот в 1989 году Ху Яобан стал символом демонстрантов, разбивших палаточный городок на площади Тяньаньмэнь и проводивших почти ежедневные массовые демонстрации, в которых участвовало до полумиллиона человек.
Весь май Китай трясли уличные манифестации. 15 мая в Пекин приехал с государственным визитом Горбачев, который пытался внушить китайским руководителям необходимость действовать (точнее, бездействовать) в духе философии «нового мышления». Его вежливо выслушали и попросили вернуться в Москву раньше намеченного срока окончания его визита.
4 июня войска и танки силой очистили площадь, снесли палаточный городок, власти объявили военное положение. Сколько было жертв, никто теперь не узнает, потому что, в любом случае, это – ничтожная плата по сравнению с теми перспективами, которые открывались перед страной.
У нас же все произошло совсем по-другому. За считанные годы развалив экономику страны, советское руководство пошло по миру занимать кредиты. Собственно говоря, и на встрече близ Мальты Горбачев дал Бушу обещание оставить Восточную Европу, но при этом попросил денег. Но с «партнерами», которые у тебя просят денег, ведут себя уже не по-партнерски. После этого об руководителей СССР только что не вытирали ноги, но они продолжали распинаться о «новом мышлении» и «общечеловеческих ценностях» и клянчили у всех подряд взаймы.
Формально до развала Союза оставалось еще два года. Но фактически приговор ему уже был подписан.
Однако это только в песнях «и миром кончаются войны». В жизни они изредка кончаются «вничью», обычно же завершаются победой одной стороны и капитуляцией другой. К декабрю 1989 года Советский Союз уже до того «доперестраивался», что фактически его руководство склонялось к капитуляции. Впрочем, первым пало «предполье» Советского Союза – социалистические режимы в странах Восточной Европы.
Ветеран советской внешней разведки Николай Леонов вспоминает на страницах «Русского дома»:
«На протяжении всего одного года разрушились один за другим социалистические режимы в странах Центральной и Восточной Европы, растворился, как сахар в горячем чае, Варшавский пакт, исчезло само понятие «социалистический лагерь» или «социалистическое содружество». В большинстве случаев падение социализма (в Польше, Восточной Германии, Венгрии, Чехословакии, Болгарии) прошло практически бескровно и получило название «бархатных революций».
Их модели, после тщательного изучения и доработки в политических лабораториях, были использованы для осуществления т. н. «революций роз», «оранжевых революций» и т. д. Да и нам, русским, не следовало бы отворачиваться от зеркала истории: стоило бы признать, что события 1991 года, приведшие к распаду СССР, во многом напоминают, если не копируют, модели «бархатных революций».
В 1989 году единственным кровавым эпизодом в полосе ликвидации социалистических режимов были события в Румынии. Во главе Румынии тогда стоял Чаушеску, крайне упрямый по характеру, жесткий человек, который уже много лет в равной степени дерзил и Советскому Союзу, и Западу. Когда волны «бархатных революций», уже затопивших к тому времени всю Центральную и Восточную Европу, подступили к Румынии в виде массовых народных уличных выступлений, он отдал приказ применить оружие против демонстрантов. Свыше 1000 человек было убито и вчетверо больше ранено. Три дня, с 22 по 25 декабря, продолжалось противостояние народа и армии, пока наконец не дрогнуло командование вооруженных сил. Военного министра нашли убитым в своем кабинете, и до сих пор гадают, покончил ли он с собой или же его прикончили сотрудники спецслужб.
Чаушеску попытался улететь из страны на вертолете, но куда?.. Когда в баках кончилось горючее, он сел в городе Тырговиште, где моментально был арестован и препровожден в гарнизонную казарму. Военные всячески старались загладить свою вину перед народом. Там, в казарме, состоялся самый короткий судебный процесс, и Чаушеску вместе со своей женой Еленой, входившей в состав Политбюро РКП, были расстреляны перед кинокамерами. Казнь состоялась в день католического Рождества Христова – 25 декабря 1989 года. Это был последний гвоздь в гроб восточноевропейского социализма».
Через несколько дней после расстрела Чаушеску в Бухарест, кстати, прилетел Эдуард Шеварднадзе и поздравил от имени советского руководства новых лидеров Румынии с «актом исторической справедливости».
Сегодня Леонов с сожалением признает, что горючая основа для событий 1989 года копилась долго, и фактически при попустительстве советского руководства.
«Любая инициатива, направленная на то, чтобы честно, незашоренными глазами взглянуть на ситуацию, складывавшуюся в странах Центральной и Восточной Европы, и выработать новый политический курс по отношению к ним, встречалась в Кремле в штыки. Я, занимавший до 1984 года пост начальника информационно-аналитического управления внешней разведки, помню, как однажды Эрих Хонеккер обратился с письмом к Л.И. Брежневу, в котором предложил отказаться от парадно-протокольных встреч лидеров стран Варшавского пакта, в ходе которых подписывались заранее подготовленные дежурные декларации, произносились фальшивые медовые речи и тосты, а собраться неформально, поговорить начистоту, без регламента, о наболевших проблемах, и поискать разумные пути решения их. Ответа он не дождался. В.А. Крючкову, который в 1956 году работал в советском посольстве в Венгрии под руководством тогдашнего посла Ю.В. Андропова и был свидетелем антисоветского восстания, много раз предлагали проанализировать характер всех случаев открытых мятежей и сделать выводы для снижения взрывоопасной обстановки в странах соцсодружества. Отмолчался!» – откровенно вспоминает Леонов.
С приходом к власти в СССР Михаила Горбачева началось быстрое «перестроечное» ослабление нашей великой империи. Уже с 1986 года мир почувствовал, что действия Кремля стали конвульсивными, бессистемными, вялыми. Начались конфликты на этнической основе (беспорядки в Алма-Ате после смещения Кунаева с поста первого секретаря ЦК Казахстана, погромы в Сумгаите в 1988 году). Этому сопутствовал раскол в руководстве КПСС («бунт» Ельцина в 1987 году). В странах Восточной Европы резко подскочил вверх градус антисоветских настроений. Запад, как всегда, неустанно работал на развал социалистического содружества.
Но все-таки, как теперь говорят, решающую отмашку развалу советской империи дал именно Горбачев, который поехал на сессию Генеральной Ассамблеи ООН осенью 1988 года и, как всегда, одержимый идеей, чем бы ему порадовать весь остальной мир, заявил с трибуны, что СССР не собирается силой препятствовать переменам в странах Восточной Европы. После этого, действительно, «процесс пошел»! Это была и своего рода месть Горбачева всем коммунистическим лидерам Восточной Европы, которые так и не приняли его «перестройку». Поэтому Горбачев чуть ли не лично свергал Хонеккера, причем приехав к нему в гости, на празднование 40-летия ГДР. Хонеккера убрали через две недели, а через год ГДР была присоединена к ФРГ. Т.Живков, руководитель коммунистической Болгарии, в своих мемуарах писал, что его свергли свои «перестроечники» с помощью советского посла В.Шарапова.
Примечательно, что ни один из бывших коммунистических лидеров восточноевропейских соцстран, после их свержения в 1989 году, не искал политического убежища в еще сохранявшемся СССР. Все предпочли встретить лицом к лицу все последствия «бархатных революций» у себя на родине. Один Хонеккер рискнул, на свою беду, «укрыться» в СССР. В 1992 году наша страна, отмечает Леонов, ставшая к этому времени «демократической Россией», покрыла себя позором, выдав его на расправу новым немецким властям.
Сейчас все бывшие страны «советского блока» входят в состав Европейского союза, все были спешно приняты в НАТО. Их теперь называют «новой Европой», прежде всего из-за особой ненависти к России, готовности принести в жертву даже свои собственные интересы, если при этом они смогут напакостить и нагадить России.
Горбачевская перестройка, в результате которой власть коммунистической партии была дискредитирована, обрушив просоветский блок в Восточной Европе, могла привести и к аналогичным процессам в Китайской Народной Республике.
Как вспоминает Леонов, там все начиналось в 1989 году с того, что молодежь потребовала отмены решений о снятии Ху Яобана с поста Генерального секретаря ЦК КПК. Правда, к началу массовых студенческих манифестаций его уже не было в живых. Он умер 15 апреля после двух лет пребывания в отставке. И тогда «студенты» стали требовать его похорон на уровне «государственных». Этот политический деятель был известен как «либерал». Он был в свое время сподвижником Дэн Сяопина, руководителем китайского комсомола, и 7 лет (1980-1987) занимал пост Генерального секретаря ЦК КПК. В эти годы он первым осмелился публично сказать, что не все теоретические взгляды и практические дела Мао Цзэдуна были правильными. Он добился реабилитации почти 100 млн китайцев, пострадавших в разные годы от политических гонений. В 1987 году он был отстранен от власти из-за излишней мягкотелости и либерализма. И вот в 1989 году Ху Яобан стал символом демонстрантов, разбивших палаточный городок на площади Тяньаньмэнь и проводивших почти ежедневные массовые демонстрации, в которых участвовало до полумиллиона человек.
Весь май Китай трясли уличные манифестации. 15 мая в Пекин приехал с государственным визитом Горбачев, который пытался внушить китайским руководителям необходимость действовать (точнее, бездействовать) в духе философии «нового мышления». Его вежливо выслушали и попросили вернуться в Москву раньше намеченного срока окончания его визита.
4 июня войска и танки силой очистили площадь, снесли палаточный городок, власти объявили военное положение. Сколько было жертв, никто теперь не узнает, потому что, в любом случае, это – ничтожная плата по сравнению с теми перспективами, которые открывались перед страной.
У нас же все произошло совсем по-другому. За считанные годы развалив экономику страны, советское руководство пошло по миру занимать кредиты. Собственно говоря, и на встрече близ Мальты Горбачев дал Бушу обещание оставить Восточную Европу, но при этом попросил денег. Но с «партнерами», которые у тебя просят денег, ведут себя уже не по-партнерски. После этого об руководителей СССР только что не вытирали ноги, но они продолжали распинаться о «новом мышлении» и «общечеловеческих ценностях» и клянчили у всех подряд взаймы.
Формально до развала Союза оставалось еще два года. Но фактически приговор ему уже был подписан.