К 70-летию пакта Молотова — Риббентропа
Сегодня в России все большую популярность приобретает доктрина, утверждающая, что страна/нация может быть консолидирована только на мифологии, на пропагандистских разработках на тему национального величия и безгрешности. Это свидетельствует, прежде всего, об историческом младенчестве и детской самоуверенности нового правящего класса. Опыт истории однозначен: культ циничной силы и лжи ведет общество к войнам и внутреннему террору, а значит, ставит на грань распада. Поэтому отстаивание интеллектуальной честности в отношении собственной истории не просто добродетель всякой уважающей себя интеллигенции, но важный фактор самозащиты общества от деструктивных тенденций.
Так случилось, что для многих правящих кругов в нашей стране ностальгический сталинизм оказался идеальным средством морально-политической легитимации: многонациональный народ Российской Федерации бесконечно отсылают к культу Победы 9 мая 1945 года, открыто называя это событие триумфом сталинизма, считая его телеологическим оправданием террора и варварских методов эксплуатации населения. Именно об этом дословно говорят два постановления российского парламента: недавнее заявление в ответ на резолюцию ПА ОБСЕ с призывом отвергнуть культ нацизма и сталинизма и апрельское заявление 2008 года по проблеме Голодомора 1932-1933 годов.
Открыто реабилитировать сталинский террор нынешний режим не может
по целому ряду причин. Среди них основные:
утрата респектабельности в глазах Запада;
невольная пропагандистская поддержка КПРФ (главного соперника на выборах);
угроза собственной политической легитимности в глазах населения, отчетливо понимающего, что ждало бы при Сталине нынешнюю олигархическую бюрократию.
Поэтому реабилитируется сталинская внешняя политика, где, кажется, все выглядит просто, как один сплошной победоносный марш.
Эта политика имеет несколько этапов, и два из них решительно не подходят для современной неоимперской пропаганды: период "народных фронтов" середины 30-х и период антигитлеровской коалиции.
Поэтому инстинктивно
стремясь вытеснить воспоминания о военном союзе Сталина с западными демократиями и о том послевоенном периоде отношений с восточно-европейскими народами, когда они формально считались "дружескими, братскими", нынешние прокремлевские идеологи сделали упор на периоде пакта Молотова — Риббентропа,
когда СССР был открыто враждебен либеральному Западу, а с народами Восточной Европы обращался бесцеремонно, как с трофеями.
Период с 23 августа 1939 года по 22 июня 1941 года воспринимается (и в целом это вполне справедливо) как эпоха демонстративного цинизма, кичливой наглой военной мощи — все большевистские интернационалистские условности были отброшены, и режим, выросший в условиях Большого террора, смог найти себя в союзе со вторым, столь же агрессивным и террористическим тоталитаризмом — гитлеровским режимом.
Необходимо отметить, что в Советском Союзе периода пакта стеснялись, старались как можно сильнее педалировать сопротивление фашизму в Испании и времена антигитлеровской коалиции. Тем более что еще были живы миллионы людей, помнивших, какой катастрофой лета 1941 года завершился альянс с Гитлером. В советской историографии период пакта подавался как время постоянного коварного обмана Гитлером "миролюбивого советского руководства". Но из периода перманентного обмана не скроишь героической традиции.
Новым правителям России проще — разгром Красной армии списывают на провал компартии и "отсталость мужика". Это помогает в полемике с КПРФ и самооправданию эксплуатации народа. А
постоянные пропагандистские отсылки к периоду пакта способствуют поддержанию нового мифа о "русофобии" западных (в особенности восточноевропейских) народов,
погружают страну в эпоху, когда она враждовала со всем миром. Это попытка консолидировать общество, естественно отвергающего коррупцию, произвол и клептократию новых правителей, но считающее, что существующая власть — единственный защитник от русофобии и "возрождающегося европейского фашизма".
Поэтому всякое моральное и интеллектуальное противостояние культу эпохи пакта — это шанс для России избежать, пусть и в куда меньшем масштабе, повторения сталинизма.
Как уже многократно говорилось, зло любит тайну. Подлинная историческая загадка решения Сталина, до этого шесть лет идеально эксплуатирующего свой образ единственной преграды на пути фашизма (ему простили и террор, и искусственный голод, и расправу над известными революционерами), пойти на союз с Гитлером в том, был ли этот союз неловким способом выиграть время и улучшить позиции перед неизбежной войной с Германией, либо, и об этом все больше пишут (и не только публицисты, но и серьезные исследователи), настоящей провокацией мировой войны, создания сперва идеальных условий для нападения Германии на Францию, а затем создания условий для "освобождения" всей Европы (с учетом тех реальностей это означало в обозримой перспективе достижение мирового господства). Но ценой ошибки в этой стратегии стало то, что Сталин буквально за руку привел Гитлера, обеспечив ему и ресурсы Западной Европы, и огромную общую границу. Резолюция ПА ОБСЕ, как ни приписывали ей конъюнктуру, отметила очень важный момент: непреодоленность идеи альянса с Третьим рейхом и цинично-империалистического раздела Европы — огромная историческая травма, болезненно влияющая на современную российскую политику.
О том, как советский режим пришел от антифашизма к союзу с фашизмом, могут рассказать архивы, в том числе архивы Коминтерна (одной из самых лучших политических разведок ХХ века, агентурной сетью которой и определялась политика левых сил Запада в отношении нацизма). Поэтому необходимо требовать полного раскрытия всех архивов периода до начала Великой Отечественной войны, чтобы стало совершенно ясно, что же такое 22 июня 1941 года: прямое следствие политического дилетантизма Сталина, запутавшегося в международных интригах, или не очень большая тактическая ошибка в глубоко продуманной многолетней стратегии по советизации Европы.
Евгений Ихлов
http://www.kasparov.ru/material.php?id=4A92527604D9C
Так случилось, что для многих правящих кругов в нашей стране ностальгический сталинизм оказался идеальным средством морально-политической легитимации: многонациональный народ Российской Федерации бесконечно отсылают к культу Победы 9 мая 1945 года, открыто называя это событие триумфом сталинизма, считая его телеологическим оправданием террора и варварских методов эксплуатации населения. Именно об этом дословно говорят два постановления российского парламента: недавнее заявление в ответ на резолюцию ПА ОБСЕ с призывом отвергнуть культ нацизма и сталинизма и апрельское заявление 2008 года по проблеме Голодомора 1932-1933 годов.
Открыто реабилитировать сталинский террор нынешний режим не может
по целому ряду причин. Среди них основные:
утрата респектабельности в глазах Запада;
невольная пропагандистская поддержка КПРФ (главного соперника на выборах);
угроза собственной политической легитимности в глазах населения, отчетливо понимающего, что ждало бы при Сталине нынешнюю олигархическую бюрократию.
Поэтому реабилитируется сталинская внешняя политика, где, кажется, все выглядит просто, как один сплошной победоносный марш.
Эта политика имеет несколько этапов, и два из них решительно не подходят для современной неоимперской пропаганды: период "народных фронтов" середины 30-х и период антигитлеровской коалиции.
Поэтому инстинктивно
стремясь вытеснить воспоминания о военном союзе Сталина с западными демократиями и о том послевоенном периоде отношений с восточно-европейскими народами, когда они формально считались "дружескими, братскими", нынешние прокремлевские идеологи сделали упор на периоде пакта Молотова — Риббентропа,
когда СССР был открыто враждебен либеральному Западу, а с народами Восточной Европы обращался бесцеремонно, как с трофеями.
Период с 23 августа 1939 года по 22 июня 1941 года воспринимается (и в целом это вполне справедливо) как эпоха демонстративного цинизма, кичливой наглой военной мощи — все большевистские интернационалистские условности были отброшены, и режим, выросший в условиях Большого террора, смог найти себя в союзе со вторым, столь же агрессивным и террористическим тоталитаризмом — гитлеровским режимом.
Необходимо отметить, что в Советском Союзе периода пакта стеснялись, старались как можно сильнее педалировать сопротивление фашизму в Испании и времена антигитлеровской коалиции. Тем более что еще были живы миллионы людей, помнивших, какой катастрофой лета 1941 года завершился альянс с Гитлером. В советской историографии период пакта подавался как время постоянного коварного обмана Гитлером "миролюбивого советского руководства". Но из периода перманентного обмана не скроишь героической традиции.
Новым правителям России проще — разгром Красной армии списывают на провал компартии и "отсталость мужика". Это помогает в полемике с КПРФ и самооправданию эксплуатации народа. А
постоянные пропагандистские отсылки к периоду пакта способствуют поддержанию нового мифа о "русофобии" западных (в особенности восточноевропейских) народов,
погружают страну в эпоху, когда она враждовала со всем миром. Это попытка консолидировать общество, естественно отвергающего коррупцию, произвол и клептократию новых правителей, но считающее, что существующая власть — единственный защитник от русофобии и "возрождающегося европейского фашизма".
Поэтому всякое моральное и интеллектуальное противостояние культу эпохи пакта — это шанс для России избежать, пусть и в куда меньшем масштабе, повторения сталинизма.
Как уже многократно говорилось, зло любит тайну. Подлинная историческая загадка решения Сталина, до этого шесть лет идеально эксплуатирующего свой образ единственной преграды на пути фашизма (ему простили и террор, и искусственный голод, и расправу над известными революционерами), пойти на союз с Гитлером в том, был ли этот союз неловким способом выиграть время и улучшить позиции перед неизбежной войной с Германией, либо, и об этом все больше пишут (и не только публицисты, но и серьезные исследователи), настоящей провокацией мировой войны, создания сперва идеальных условий для нападения Германии на Францию, а затем создания условий для "освобождения" всей Европы (с учетом тех реальностей это означало в обозримой перспективе достижение мирового господства). Но ценой ошибки в этой стратегии стало то, что Сталин буквально за руку привел Гитлера, обеспечив ему и ресурсы Западной Европы, и огромную общую границу. Резолюция ПА ОБСЕ, как ни приписывали ей конъюнктуру, отметила очень важный момент: непреодоленность идеи альянса с Третьим рейхом и цинично-империалистического раздела Европы — огромная историческая травма, болезненно влияющая на современную российскую политику.
О том, как советский режим пришел от антифашизма к союзу с фашизмом, могут рассказать архивы, в том числе архивы Коминтерна (одной из самых лучших политических разведок ХХ века, агентурной сетью которой и определялась политика левых сил Запада в отношении нацизма). Поэтому необходимо требовать полного раскрытия всех архивов периода до начала Великой Отечественной войны, чтобы стало совершенно ясно, что же такое 22 июня 1941 года: прямое следствие политического дилетантизма Сталина, запутавшегося в международных интригах, или не очень большая тактическая ошибка в глубоко продуманной многолетней стратегии по советизации Европы.
Евгений Ихлов
http://www.kasparov.ru/material.php?id=4A92527604D9C