Банкротство "Lehman Brothers" и вынужденная продажа "Merrill Lynch" - два самых значительных имени в мире финансов - отмечают конец целой эпохи. Что ждет нас впереди?Циклы экономической моды также стары, как и экономические циклы, к которым обычно приводят глубокие нарушения торговой деятельности. "Либеральные" циклы сменяют "консервативные" циклы, которые уступают дорогу новым "либеральным" циклам и т.д.Либеральные циклы характеризуются правительственными интервенциями, а консервативные циклы - уменьшением доли правительственных интервенций. Длинный либеральный цикл, продолжавшийся с 1930-х годов по 1970-е годы, сменился консервативным циклом экономического дерегулирования, который сейчас, как кажется, закончил свой путь. С национализацией двух американских ипотечных банков-гигантов "Fanny Mae" и "Freddie Mac", которая последовала за предыдущей национализацией в этом году "Northern Rock" в Великобритании, правительства снова стали прибегать к вмешательствам для предотвращения краха рынка. Упоительные времена консервативной экономики закончились - на сегодняшний день.Каждый цикл регулирования или дерегулирования сопровождается экономическим кризисом. Последний либеральный цикл, который ассоциируется с Новым курсом президента Франклина Рузвельта и экономиста Джона Мейнарда Кейнса, сопровождался Великой депрессией, для обуздания которой во время Второй мировой войны потребовались значительные правительственные расходы. Во время тридцатилетней кейнсианской эры правительства в капиталистическом мире управляли и регулировали свои экономики для достижения полной занятости и умеренных колебаний бизнес-активности.Новый консервативный цикл сопровождался инфляцией 1970-х годов, которая выглядела как результат кенсианской политики. Экономический гуру той эпохи Мильтон Фридман утверждал, что намеренное преследование полной занятости обусловило рост инфляции. Правительства должны сконцентрироваться на сохранении "здоровых" денег и позволить экономике самой заботиться о себе. "Новая классическая экономика", как это стало известно, учила тому, что в отсутствие очевидных правительственных интервенций экономики будут естественным путем стремиться к полной занятости, увеличению инноваций и более высоким уровням роста.Текущий кризис консервативного цикла отражает массовое образование безнадежных долгов, что стало очевидным при субстандартном кризисе, начавшемся в июне 2007 года и распространившемся сегодня на весь кредитный рынок, поглощая "Lehman Brothers". "Представьте перевернутую пирамиду", - пишет инвестиционный банкир Чарльз Моррис. "Чем больше требований предъявляется к фактической производительности, тем более шаткой становится пирамида".Когда пирамида начинает рушиться, правительство, то есть налогоплательщики, должны вмешаться, чтобы рефинансировать банковскую систему, оживить ипотечные рынки и предотвратить экономический спад. Однако как только правительство вмешивается в подобном масштабе, оно, как правило, остается надолго.Здесь мы рассматриваем самую старую нерешенную дилемму экономики: рыночная экономика "естественно" стабильна или она нуждается в стабилизирующих мерах? Кейнс подчеркивал несостоятельность ожиданий, на которых основывается экономическая деятельность децентрализованных рынков. Будущее изначально неопределенно и, следовательно, психология инвесторов непостоянна.Как писал Кейнс: "состояние спокойствия, неподвижности, уверенности и безопасности неожиданно нарушается". "Новые опасения и надежды без предупреждения начнут управлять поведением людей". Это классический пример "стадного поведения", которое Джордж Сорос охарактеризовал как доминантную особенность финансовых рынков. В задачу правительства входит стабилизация ожиданий.Неоклассическая революция предполагала, что рынки более циклично устойчивы, чем их характеризовал Кейнс, что риски всех рыночных сделок могут быть заранее известны и что цены, таким образом, будут всегда отражать объективную вероятность.Подобный рыночный оптимизм привел к дерегулированию финансовых рынков в 1980-х и 1990-х годах, а также последующему взрыву финансовых инноваций, которые "обезопасили" заем все более крупных сумм денег, основываясь на предсказуемо растущем имуществе. Только что разорвавшийся кредитный пузырь, подпитываемый так называемыми специальными инвестиционными инструментами, деривативами, облигациями, обеспеченными долговыми обязательствами, а также дутыми рейтингами ценных бумаг, имеющих три А, был построен на иллюзиях математического моделирования.Как считал историк Артур Шлезингер, либеральные циклы подвержены коррупции власти, консервативные циклы коррупции денег. У обоих циклов есть свои характерные выгоды и затраты.Однако если мы посмотрим на историю развития, либеральный режим в 1950-х и 1960-х годах был более успешным, чем консервативный режим, который пришел ему на смену. За пределами Китая и Индии, экономический потенциал которых освободила рыночная экономика, экономический рост был быстрее и более стабильным в золотую кейнсианскую эру, чем во времена Фридмана; ее положительные результаты были более справедливо распределены; лучше поддерживалась социальная сплоченность и моральные обычаи. Это серьезные преимущества по сравнению с некоторой неповоротливостью бизнеса.Конечно, история никогда точно не повторяется. Сегодня принимаются меры для нарушения цикличности, чтобы предотвратить катастрофу наподобие 1929 года. Однако, когда финансовая система, оставленная на попечение своих собственных инструментов, вырастает до таких размеров, какие она имеет сегодня, мы, очевидно, приближаемся к новому периоду регулирования. Промышленность останется свободной, однако финансовый сектор будет находиться под контролем.Циклы экономической моды показывают, насколько далеко экономика находится от того, чтобы быть наукой. Трудно представить естественную науку, в которой ортодоксальность колеблется между двумя полюсами. Экономике вид науки придают ее предположения, которые могут выражаться в математическом виде, абстрагируясь от многих решающих особенностей реального мира.Классическая экономика 1920-х годов абстрагировалась от проблемы безработицы, предположив, что ее не существует. В свою очередь, кейнсианская экономика абстрагировалась от проблемы некомпетентности чиновников и коррупции, предположив, что правительства управляются всеведущими, великодушными экспертами. Сегодня "новая классическая экономика" абстрагировалась от проблемы неуверенности, предположив, что ее можно уменьшить до измеримого (страхуемого) риска.За исключением нескольких гениев, экономисты формируют свои предположения, чтобы подстроиться под существующее положение дел, а затем инвестируют их под видом непоколебимой правды. Они представляют собой интеллектуальных лакеев, служащих интересам стоящих у власти, а не бдительных наблюдателей изменяющейся реальности. Их системы заманивают их в ортодоксальность.Когда события, по каким-либо причинам, совпадают с их теоремами, выражаемая ими ортодоксальность пользуется своим моментом славы. Когда события меняются, она становится устаревшей. Как писал Чарльз Моррис: "Интеллектуалы - это надежные запаздывающие индикаторы, почти непогрешимые проводники к устоявшейся правде".