Вот только давайте не будем жалеть вдруг попавшую в опалу к российским властям журналистку The New Times Наталью Морарь – мол, «бедная» она, несчастная жертва кровавого режима. Никакая она, на самом деле не бедная. Наоборот, не сомневаюсь, что на ее нынешнем месте сегодня хотели бы оказаться многие.Если взглянуть на всю эту драматическую ситуацию с долей здорового цинизма, и отбросив к чертовой бабушке вполне понятные сантименты, становится ясно, что количество плюсов для Натальи Морарь в сложившемся положении значительно превышает число минусов. Видимый минус для оппозиционной журналистки с молдавским паспортом только один: не пускают в Россию, где находится ее рабочее место, и где живут ее друзья. Все это, конечно, прискорбно и, возможно, неприятно. Но, по большому счету, не смертельно. В мире немало других хороших стран, в которых, после всего, что случилось, у Натальи проблем с трудоустройством явно не возникнет. Да и друзей и поклонников у нее теперь наверняка только прибавится. И здесь мы, постепенно, переходим к плюсам ее нынешнего положения. За каких-то пару-тройку месяцев юная журналистка из оппозиционного издания, которая и в профессии-то без году неделя, превратилась в знаменитость международного масштаба. Нисколько не сомневаюсь, что десятки изданий по всему миру уже завтра поместят на свои первые полосы и обложки трогательную фотографию, сделанную в салоне самолета Кишинев – Москва, где Наташа с Джокондовской полуулыбкой доверчиво прикорнула на плече своего молодого симпатичного мужа, еще не зная, какой прием ждет ее в Домодедово. С сегодняшнего дня она перестала быть просто девушкой, умеющей неплохо писать статьи для журнала. Теперь она – живой символ, олицетворение борьбы за свободу слова в тоталитарной России. Теперь для всего мира Морарь – это Политковская-2008 (да простят меня коллеги за кощунственное сравнение). Вот только Политковская лежит в могиле, а жизни Наташи, на которую сейчас смотрит весь мир, совершенно точно ничего не угрожает. В этот момент, сидя в отделении для депортации аэропорта Домодедово, скованная ремнями со своим мужем, она переживает наверняка самое главное приключение всей своей жизни – и прошлой, и будущей. И даже вероятная силовая акция спецслужб по доставке ее в кишиневский самолет вряд ли ей как-то повредит – девушка она молодая, не Людмила Алексеева и не Валерия Новодворская. Небольшая доза адреналина от грядущего насилия, только добавит остроты ощущениям и сделает ярче нимб над ее образом. Так что не надо жалеть Наталью Морарь. При желании – можете ей слегка позавидовать. При любом развитии дальнейшей ситуации, она уже победила, причем, безоговорочно. Многие теряются в догадках, пытаясь понять, что же подвигло российские власти на применение таких, мягко говоря, небанальных мер. Понять, действительно, непросто. Официальные власти встали в позу шкафообразного узколобого охранника на входе в дорогой ночной клуб, который отказываются впустить нежеланного гостя, тыча его носом в объявление: «Во входе может быть отказано без объяснения причин». Вот такой, мол, у нас тут фэйсконтроль. Примерно таким же тупоголовым образом был «раскручен» бренд «Марша несогласных». Не устрой силовики акцию по устрашению – никто бы и не стал обращать пристального внимания на несколько сотен человек, которые выдвигают оппозиционные действующей власти лозунги. КПРФ, например, или «Трудовая Россия» Анпилова чуть ли не каждую неделю выходит на улицы с такими лозунгами, и ничего. И статей, как у Морарь, публикуется в России предостаточно.Итак, наша героиня. По поводу нее существует некая бумага из главного управления ФСБ, в которой якобы сказано, что гражданке Молдовы Морарь запрещен въезд на территорию Российской Федерации, так как она является угрозой для безопасности РФ. По словам Натальи, этот документ, присланный из Москвы, ей якобы продемонстрировали в российском посольстве в Кишиневе. Вот только кроме самой Морарь этого документа никто в глаза не видел, а российские власти официально подобное объяснение до сих пор не подтверждали. Власти, похоже, и сами теперь не знают, что им делать – но это исключительно их, властей, проблемы, которые они сами себе создали. У самой же Натальи Морарь и ее друзей есть вполне конкретная версия происходящего. По их словам, решение о запрете на въезд для журналистки было принято, как реакция на серию ее разоблачительных расследований, опубликованных в журнале The New Times. Собственно, расследований у Морарь, по большому счету, было опубликовано два. Но оба касались главного – денег. Первая серия публикаций была посвящена обстоятельствам убийства первого зампреда Центробанка России Андрея Козлова. Морарь, ссылаясь на неназванные источники в банковских кругах, оспаривала официальную версию следствия, согласно которой Козлова заказал владелец «ВИП-банка» Алексей Френкель, у которого с подачи ЦБ была отозвана лицензия. В своем расследовании Морарь призывала обратить внимание на «альтернативные» версии убийства. Эти версии основывались на том, что Козлов проявлял слишком пристальное внимание к деятельности банка «ДИСКОНТ» и активно работающего на российском рынке австрийского банка «Райффайзен», через которые, по версии журналистки, происходило отмывание денег крупными российскими компаниями под «крышей» ФСБ. Второе расследование, вышедшее в The New Times накануне Нового года, было посвящено так называемой «черной кассе» Кремля. Ссылаясь опять же на многочисленные анонимные источники в самых разных структурах, Морарь описала схему, согласно которой, все участники легального политического процесса в России должны были заявлять в администрацию президента список спонсоров своих предвыборных кампаний. После этого, потенциальные спонсоры должны были завозить крупные суммы наличных денег непосредственно в администрацию президента. Оттуда наличность следовала во Внешэкономбанк, неподконтрольный ЦБ, где часть денег бесследно исчезала. По версии The New Times, речь шла о грандиозных суммах, превышающих миллиард долларов. Причем речь шла о нигде и никем неучтенной наличности. Крайняя осведомленность молодой журналистки Натальи Морарь в «кухне» банковского сообщества выглядела поразительной. Ведь не с потолка же она взяла все эти цифры и головокружительные финансовые схемы. Впрочем, в материале про «черную кассу» она приоткрыла свой источник информации. Единственный неанонимный эксперт, на слова которого ссылается Наталья Морарь – это экс-глава Центробанка Виктор Геращенко – человек, который знает все о том, как устроен финансовый мир современного российского государства. При этом, любопытный факт – всплеск оппозиционной активности (а он даже баллотировался на праймериз «Другой России») «Геракла», как называли Геращенко в «высших сферах», пришелся на период, сразу после загадочного убийства другого высокопоставленного чиновника ЦБ Козлова. Вероятно, Геращенко лучше других мог знать, что же на самом деле стоит за этой смертью, но по каким-то причинам не хотел озвучивать этого сам – вот и выбрал для этого молодую журналистку.Можно также предположить, что в период подготовки материала о «черной кассе», Геращенко, который ушел с поста главы Центробанка еще в 2002-м, мог отправить Морарь за более свежей информацией на этот счет к кому-нибудь из своих знакомых, действующих в банковских структурах, близких к государству. К кому именно? Тут могут быть самые разные варианты. Может быть к банкиру, который покончил с собой, утопившись в бассейне, предварительно связав руки за спиной. А может быть к другому банкиру, который нечаянно застрелился ночью в туалете из собственного травматического пистолета. Возможны и другие варианты – мы можем только предполагать. Характерно лишь то, что никто не стал обращаться в суд по поводу расследований Натальи Морарь, пытаясь привлечь ее к ответственности за клевету. Решили просто выгнать из страны, как нашкодившего школьника из класса. Что ждет Наталью Морарь в будущем? Поживем – увидим. Не удивлюсь, если она выпустит где-нибудь в Лондоне или Нью-Йорке книгу, где расскажет о приключениях, обрушившихся на нее за последний год. Не сомневаюсь – это будет международный бестселлер покруче, чем получился у Моники Левински. Ведь если говорить объективно, и история у нашей Наташи, особенно после свадьбы с Ильей Барабановым, поромантичнее, да и журналистка она, на самом деле, действительно неплохая. К тому же, нельзя не признать – она гораздо симпатичнее, чем самая известная в истории практикантка из Белого Дома. А это на Западе ценят. Так что, давайте не будем жалеть Наталью Морарь.