Русские в Латвии: легко ли быть оккупантом
Больше четверти населения Латвии - русскоязычные. Их жизнь распределена по шести категориям - в зависимости от владения латышским языком. Однако в реальности все еще сложнее. Юлия Вишневецкая встретилась с людьми, находящимися на разных полюсах - от латышей из пришедшей в упадок столицы шпрот до русских политиков, выступающих за независимость Латвии - и выяснила, что эти полюса притягиваются не реже, чем отталкиваются.
текст: Юлия Вишневецкая
ПОДЕЛИТЬСЯ
"Вот вы спрашиваете, что было бы, если бы СССР не развалился. А я вот гораздо чаще себя спрашиваю, какой была бы наша страна, если бы его вообще не было. Мы бы ушли уже очень далеко, были бы нормальной северной страной, как соседняя Швеция".
Поселок Ройя когда-то был центром образцово-показательного колхоза "Банга", который кормил весь Советский Союз шпротами и килькой в томате. Здесь много и с удовольствием рассказывают о временах расцвета шпротной империи: как оркестр встречал сейнеры, которые возвращались из рыболовных экспедиций у берегов Африки, как приезжали с визитами генсеки, космонавты и кинозвезды, как перед встречей с иностранными студентами сотрудники Дома культуры разучивали португальские песни и прочесывали всю Латвию в поисках двух бутылок португальского портвейна. В местном музее выставлены банки из-под советских консервов и портрет Микелиса Лисмента - последнего председателя колхоза, авторитарного, но преуспевавшего хозяйственника, который поднял предприятие на такую высоту.
Сейчас в районе еще работают пара небольших частных компаний, производящих рыбные консервы, но от огромной флотилии "Банги" осталось всего несколько судов - Европейский Союз призывает судовладельцев резать их на металлолом, а предприниматели страдают от международных квот на вылов рыбы. Казалось бы, от местных жителей логично было бы ожидать ностальгии по Советскому Союзу. Но Весма - директор Дома культуры, где несмотря на аккуратный евроремонт еще бродят духи партийных председателей - сразу расставляет другие точки исторической справедливости: ее золотой век - не советский.
"Я помню рассказы бабушки о временах правления Ульманиса. Я знаю, что в Латвии было пять фабрик, которые делали велосипеды. Я видела фотографии, как они одевались, как жили - у моего деда уже был и радиоаппарат, и телефон - хотя они не были очень богатые, они могли себе это позволить. Бабушка моя была простая сельская женщина, но у нее были туфельки из замши. Но бабушка стала мне рассказывать об этом, только когда Латвия стала свободной".
Не самые радикальные, но самые последовательные националисты в Латвии - это поколение нынешних 50-летних, для которых рассказы бабушек, переживших оккупацию, уже успели приобрести мифологические черты. Сами они не застали ни золотых времен Ульманиса, ни сталинских репрессий. Граждане самой благополучной советской республики, фанаты фильма "Легко ли быть молодым", хипстеры образца застойного СССР, они выросли в стабильное время, у них были деньги, образование, социальный статус и достаточно свободного времени, чтобы задумываться о национальной идентичности и бороться за независимость Латвии. Когда им было 30, они ходили на баррикады, слушали западное радио и хотели перемен. Сейчас, когда им 50, они определяют идеологический костяк латвийского общества.
- Здесь у нас пограничная зона, здесь никогда не было много русских - их просто не пускали. Я очень удивилась, когда узнала, что в Риге их 46 процентов населения. А сейчас, когда к власти пришел русский мэр, он даже разрешил им праздновать 9 мая. Я считаю, что, если пожилые люди еще могут этим заниматься, то втягивать в это молодежь нехорошо.
- Во что - в это?
- В празднование 9 мая. Я не вижу в этом событии ничего такого, знаете, тралала, веселого. Я считаю, нам тут нечего праздновать. Для Латвии это день, когда начались репрессии. У нас в культурном центре до сих проходят ежегодные встречи стариков, которые были высланы в лагеря.
- Но подождите! Ведь по крайней мере половина латышей воевала на стороне советской армии. Неужели для них это совсем ничего не значит?
- Ну, я не могу сказать, что они были так счастливы воевать в советской армии. Их забирали принудительно, точно так же, как другую половину принудительно забирали в легион. Моего крестного забрали, когда ему было 16 лет - и потом он в Советском Союзе всю жизнь не мог найти нормальную работу, такое на нем было пятно. Чем Сталин лучше Гитлера, вы мне скажите? Мы маленькая страна между двумя большими хищниками.
Я изумленно смотрю на эту интеллигентную стильную женщину, которая спокойным голосом на хорошем русском языке излагает то, что просто не укладывается у меня в голове: как это, 9 мая - не праздник? И понимаю, насколько глубоко отличается их новейшая история от нашей.
- Но послушайте. Для всего мира это праздник победы над фашизмом. Фашизм - это ведь плохо, правда?
- А коммунизм чем лучше?
- Ну, хотя бы тем, что коммунизм в теории предполагает всеобщее равенство, а фашисты убивали евреев.
- А вы знаете, как много латышей спасали евреев во время Второй мировой? Зайдите в еврейский музей в Риге, и вы увидите их портреты…
Весма привычно переводит разговор на безопасную тему, и я чувствую, что она делает это не в первый раз. Это для меня такая постановка вопроса является шоком - а для нее все эти мысли давно продуманы и законсервированы по отработанной технологии, как баночка шпрот.
- Но ведь было же в Советском Союзе что-то хорошее? Почему, в конце концов, Латвия, оказавшись в ЕС, практически лишилась собственной экономики, завязла в кредитах и коррупции? - я уже готова нарваться на ответную грубость. Но Весма с той же вежливой улыбкой невозмутимо объясняет:
- 50 лет нас держали в темноте, и вот мы вышли на свет. Мы были как слепые. За это время люди разучились вести хозяйство, принимать самостоятельные решения, они потеряли навыки, которые могли достаться им от предков. Но вы не думайте. Мы кошки - падаем на ножки. Латыши очень терпеливые, мы ко всему адаптируемся.
Собачий язык В портовом баре Лиепаи в ночь с воскресенья на понедельник бесплатный вход. Для бармена Яниса это головная боль: заходят асоциальные элементы, напиваются, лезут драться и обниматься. Большая часть напивающихся и лезущих - русскоязычные. На фоне сдержанных вежливых латышей русские, или "кривичи", как их называют по-латышски, кажутся диким восточным народом, не знающим европейских правил приличия. Для многих молодых латышей русские - это непонятно откуда взявшиеся необразованные люди, которые слишком ярко одеваются, слушают попсу и лузгают семечки. Разумеется, это не совсем правда - но именно такие русскоязычные наиболее заметны.
- У русских другие вкусы. Я работаю в государственном учреждении, к нам разные клиенты заходят. И по виду понятно, кто русский, кто латыш, - говорит 32-летняя Лаура. - Латыши не ходят в тренировочных штанах с кожаными туфлями. Мне кажется, не только мы русских обижаем, но и они сами обижаются, не учатся. Моя мама как-то пошла к врачу. Врач говорит по-латышски: пожалуйста, следующий. И женщина в очереди: я ваш собачий язык не понимаю! А доктор отвечает: зато я ваш прекрасно понимаю, ну-ка быстро на стол. Жопу вверх, морду вниз и тихо! Я не знаю, почему у русских такие проблемы с интеграцией. Человек прожил здесь 40 лет, а "добрый день" сказать по-латышски не может!
- Но неужели только русские носят треники и лузгают семечки? Неужели нет таких латышей?
- Конечно есть. Шоферы, водители автобусов. Они слушают свою латышскую попсу. И ненавидят русских. Эта проблема не национальная, а социальная.
Паша, самый адекватный из напивающихся и пристающих - ровесник независимой Латвии. Паше всего 20 лет, он родился 22 августа 1991 года - на следующий день после окончания путча. В России был два раза, остальное знает из телевизора.
- Я уже два года не говорил по-латышски, как школу закончил. Не приходилось как-то. У меня есть знакомые латыши, но друзей нет. Я с самого детства хочу уехать в Россию - в Питер, в Москву. Там я смогу лучше подняться, чем здесь. Россия поднимается. Большая страна, уровень жизни, больше возможностей. А тут ничего не происходит. Здесь безработица, реализовать себя невозможно. Люди живут от зарплаты до зарплаты. Ничего тут почти нет хорошего.
В Латвии есть три категории русскоязычных жителей: граждане Латвии, граждане России и неграждане. Но, независимо от штампа в паспорте, многие из них как будто мысленно живут не в Латвии и не в России, а в большой безымянной стране со столицей в Москве. Русскоязычные жители провинциальных городов Рига, Лиепая, Даугавпилс мечтают вырваться - не в Германию или Ирландию, как большинство латышей, а в Москву или в Питер. Они получают информацию о России из новостей Первого канала и живут внутри медийного мифа о том, что метрополия встает с колен, а они остались в захолустье, на обочине, в окружении чужаков. Экзамены на гражданство и постоянные проверки на знание латышского языка кажутся большинству русскоязычных унизительной нелепостью, и это не облегчает, а наоборот затрудняет интеграцию: многие действительно не хотят говорить по-латышски из принципа.
- Даже чтобы работать дворником, нужно получить категорию 1А. Зачем? С метлой разговаривать? - удивляется Карина, жительница военного городка Кароста. Она наполовину латышка, но выросла в окружении русских, и латышский язык у нее, по собственному признанию, "как-то не идет".
- Уволили сторожа еврейского кладбища за то, что не знал латышского языка! С кем бы он на нем разговаривал? - возмущается глава еврейской общины в городе Лудза.
Вопрос "какая у вас категория?" для русскоязычного человека однозначно подразумевает оценку его знаний латышского и соответственно - отношение к той или иной социальной касте. В Латвии действует многоступенчатая система: категории 1A, 1B, 2A, 2B, 3A, 3B. Для каждой из категорий существует определенный круг профессий, которыми может заниматься человек с соответствующим сертификатом. Например, официант должен иметь категорию не ниже 2A, а с категорией 3A можно уже претендовать на должность секретаря. За несоответствие работы сертификату можно быть уволенным или получить штраф. Таким образом общество делится на сословия, барьеры между которыми преодолимы, но очень заметны.
Многие из латышей не скрывают, что эта стратификация - справедливое с их точки зрения возмездие за то, что в Советском Союзе самих латышей заставляли говорить по-русски.
- Я вырос в деревне, где в основном говорили по-латышски, - рассказывает 40-летний художник Ингус. Когда мне было 9 лет, переехал в Ригу. Прихожу в магазин, хочу купить… ну… кефир - а продавщица меня не слышит, не понимает. Да еще прикрикнула: говори по-человечески!
Рассказывая об этом, Ингус снова превращается в обиженного ребенка. Начинает взволнованно заикаться, забывать слова, и у него на лице появляется
выражение ужасного страдания. Видно, что этот кефир правда его обидел. Вся латвийская политика, все общественные дискуссии построены вокруг множества таких миниэпизодов, царапающих национальное самолюбие. Как только какие-нибудь местные нацболы собираются провести референдум о том, чтобы придать русскому языку статус второго государственного - латышские националисты тут же начинают обсуждать вопрос о том, чтобы закрыть все русские школы. Ни того, не другого в обозримом будущем точно не будет - но почва для манипуляций и спекуляций есть всегда.
Интеграция возможна Знаменитый радиозавод ВЭФ давно распался на множество мелких предприятий. Большая часть помещений сдаются в аренду: офисы, автомастерские, галереи. В одном из корпусов разместился торговый центр "Домина". В баре на первом этаже группа молодых ребят смотрят на экране хоккейный матч между российской и латвийской командами. Болеют за “Динамо” (Рига), хотя многие из болельщиков - русские. Оказывается, в некоторых случаях преодоление национальных барьеров и даже искреннее объединение возможно. 22-летний Александр говорит, что у него нет никаких проблем ни с латышами, ни с латышским языком:
- До 18 лет я не говорил по-латышски - стеснялся. Когда в институт поступил - за два месяца начал разговаривать. Потом сдал на гражданство. Это же программа четвертого класса - ребенок может сдать этот экзамен по языку. А по истории - берется книжка, берутся ответы, все зубрится. Там буквально 100 вопросов. Я считаю, эти экзамены сделали только для того, чтобы не все русские уехали в Европу. Мои родители неграждане - и они здесь нормально работают, у нас маленький семейный бизнес, шьем тапочки. И я в Европу не хочу, хотя у меня есть гражданство. Что я там буду делать? Там нет "Динамо - Рига". Работать роботом в супермаркете по 8 часов в день?
Александр работает тренером по борьбе в спортивной школе, обучая и русских, и латышских детей.
- У них немножко разные ментальности, латыши чуть более избалованные, развязные. Но проходит полгода-год - и все нормально общаются. Меня иногда латышские ребята поправляют - вы неправильно говорите, надо вот так. И ничего!
Алексей Лоскутов, депутат сейма от партии "Единство", считает, что языковая политика Латвии не дискриминирует, а наоборот, обогащает русских, дает им преимущество перед латышами:
- Сейчас у нас все больше молодых талантливых людей, которые говорят на двух языках. Выпускники русских школ более конкурентоспособны, так как они могут работать с восточными рынками.
- Почему бы тогда не сделать русский язык вторым государственным?
- Очень простой ответ. Русский язык, если его сделать государственным в Латвии, не будет вторым. Он будет первым и, скорее всего, единственным. Латышский язык сразу станет не нужным. В деревнях будут говорить по-латышски, а в городах по-русски. И у нас будет два совершенно параллельных пространства. Будем как рельсы. Вот когда все заговорят по-латышски, тогда и обсудим этот вопрос - но он к тому времени уже потеряет свою актуальность...
Лоскутов - редкий пример русского политика в пролатышской партии. Причем Лоскутов в Латвии очень популярен. Он преодолел межкастовый барьер, работая сначала преподавателем криминологии в латвийской полицейской академии, потом занимал пост председателя антикоррупционного бюро, с которого был скандально уволен, чем прославился на всю страну. Лоскутов убежден, что национальные проблемы в Латвии отчасти сконструированы российскими политиками.
- Известно, что русскоязычную партию "Центр согласия" консультировали специалисты из Москвы. Русскоязычные хотят, чтобы было как всегда, и Москва это поддерживает. По принципу "разделяй и властвуй". Проще пытаться строить взаимоотношения со страной, провоцируя национальную напряженность, которую в определенный момент можно использовать как повод для введения войск в Латвию для защиты своих граждан. Надеюсь, этого не произойдет, но это только один из сценариев.
текст: Юлия Вишневецкая
ПОДЕЛИТЬСЯ
"Вот вы спрашиваете, что было бы, если бы СССР не развалился. А я вот гораздо чаще себя спрашиваю, какой была бы наша страна, если бы его вообще не было. Мы бы ушли уже очень далеко, были бы нормальной северной страной, как соседняя Швеция".
Поселок Ройя когда-то был центром образцово-показательного колхоза "Банга", который кормил весь Советский Союз шпротами и килькой в томате. Здесь много и с удовольствием рассказывают о временах расцвета шпротной империи: как оркестр встречал сейнеры, которые возвращались из рыболовных экспедиций у берегов Африки, как приезжали с визитами генсеки, космонавты и кинозвезды, как перед встречей с иностранными студентами сотрудники Дома культуры разучивали португальские песни и прочесывали всю Латвию в поисках двух бутылок португальского портвейна. В местном музее выставлены банки из-под советских консервов и портрет Микелиса Лисмента - последнего председателя колхоза, авторитарного, но преуспевавшего хозяйственника, который поднял предприятие на такую высоту.
Сейчас в районе еще работают пара небольших частных компаний, производящих рыбные консервы, но от огромной флотилии "Банги" осталось всего несколько судов - Европейский Союз призывает судовладельцев резать их на металлолом, а предприниматели страдают от международных квот на вылов рыбы. Казалось бы, от местных жителей логично было бы ожидать ностальгии по Советскому Союзу. Но Весма - директор Дома культуры, где несмотря на аккуратный евроремонт еще бродят духи партийных председателей - сразу расставляет другие точки исторической справедливости: ее золотой век - не советский.
"Я помню рассказы бабушки о временах правления Ульманиса. Я знаю, что в Латвии было пять фабрик, которые делали велосипеды. Я видела фотографии, как они одевались, как жили - у моего деда уже был и радиоаппарат, и телефон - хотя они не были очень богатые, они могли себе это позволить. Бабушка моя была простая сельская женщина, но у нее были туфельки из замши. Но бабушка стала мне рассказывать об этом, только когда Латвия стала свободной".
Не самые радикальные, но самые последовательные националисты в Латвии - это поколение нынешних 50-летних, для которых рассказы бабушек, переживших оккупацию, уже успели приобрести мифологические черты. Сами они не застали ни золотых времен Ульманиса, ни сталинских репрессий. Граждане самой благополучной советской республики, фанаты фильма "Легко ли быть молодым", хипстеры образца застойного СССР, они выросли в стабильное время, у них были деньги, образование, социальный статус и достаточно свободного времени, чтобы задумываться о национальной идентичности и бороться за независимость Латвии. Когда им было 30, они ходили на баррикады, слушали западное радио и хотели перемен. Сейчас, когда им 50, они определяют идеологический костяк латвийского общества.
- Здесь у нас пограничная зона, здесь никогда не было много русских - их просто не пускали. Я очень удивилась, когда узнала, что в Риге их 46 процентов населения. А сейчас, когда к власти пришел русский мэр, он даже разрешил им праздновать 9 мая. Я считаю, что, если пожилые люди еще могут этим заниматься, то втягивать в это молодежь нехорошо.
- Во что - в это?
- В празднование 9 мая. Я не вижу в этом событии ничего такого, знаете, тралала, веселого. Я считаю, нам тут нечего праздновать. Для Латвии это день, когда начались репрессии. У нас в культурном центре до сих проходят ежегодные встречи стариков, которые были высланы в лагеря.
- Но подождите! Ведь по крайней мере половина латышей воевала на стороне советской армии. Неужели для них это совсем ничего не значит?
- Ну, я не могу сказать, что они были так счастливы воевать в советской армии. Их забирали принудительно, точно так же, как другую половину принудительно забирали в легион. Моего крестного забрали, когда ему было 16 лет - и потом он в Советском Союзе всю жизнь не мог найти нормальную работу, такое на нем было пятно. Чем Сталин лучше Гитлера, вы мне скажите? Мы маленькая страна между двумя большими хищниками.
Я изумленно смотрю на эту интеллигентную стильную женщину, которая спокойным голосом на хорошем русском языке излагает то, что просто не укладывается у меня в голове: как это, 9 мая - не праздник? И понимаю, насколько глубоко отличается их новейшая история от нашей.
- Но послушайте. Для всего мира это праздник победы над фашизмом. Фашизм - это ведь плохо, правда?
- А коммунизм чем лучше?
- Ну, хотя бы тем, что коммунизм в теории предполагает всеобщее равенство, а фашисты убивали евреев.
- А вы знаете, как много латышей спасали евреев во время Второй мировой? Зайдите в еврейский музей в Риге, и вы увидите их портреты…
Весма привычно переводит разговор на безопасную тему, и я чувствую, что она делает это не в первый раз. Это для меня такая постановка вопроса является шоком - а для нее все эти мысли давно продуманы и законсервированы по отработанной технологии, как баночка шпрот.
- Но ведь было же в Советском Союзе что-то хорошее? Почему, в конце концов, Латвия, оказавшись в ЕС, практически лишилась собственной экономики, завязла в кредитах и коррупции? - я уже готова нарваться на ответную грубость. Но Весма с той же вежливой улыбкой невозмутимо объясняет:
- 50 лет нас держали в темноте, и вот мы вышли на свет. Мы были как слепые. За это время люди разучились вести хозяйство, принимать самостоятельные решения, они потеряли навыки, которые могли достаться им от предков. Но вы не думайте. Мы кошки - падаем на ножки. Латыши очень терпеливые, мы ко всему адаптируемся.
Собачий язык В портовом баре Лиепаи в ночь с воскресенья на понедельник бесплатный вход. Для бармена Яниса это головная боль: заходят асоциальные элементы, напиваются, лезут драться и обниматься. Большая часть напивающихся и лезущих - русскоязычные. На фоне сдержанных вежливых латышей русские, или "кривичи", как их называют по-латышски, кажутся диким восточным народом, не знающим европейских правил приличия. Для многих молодых латышей русские - это непонятно откуда взявшиеся необразованные люди, которые слишком ярко одеваются, слушают попсу и лузгают семечки. Разумеется, это не совсем правда - но именно такие русскоязычные наиболее заметны.
- У русских другие вкусы. Я работаю в государственном учреждении, к нам разные клиенты заходят. И по виду понятно, кто русский, кто латыш, - говорит 32-летняя Лаура. - Латыши не ходят в тренировочных штанах с кожаными туфлями. Мне кажется, не только мы русских обижаем, но и они сами обижаются, не учатся. Моя мама как-то пошла к врачу. Врач говорит по-латышски: пожалуйста, следующий. И женщина в очереди: я ваш собачий язык не понимаю! А доктор отвечает: зато я ваш прекрасно понимаю, ну-ка быстро на стол. Жопу вверх, морду вниз и тихо! Я не знаю, почему у русских такие проблемы с интеграцией. Человек прожил здесь 40 лет, а "добрый день" сказать по-латышски не может!
- Но неужели только русские носят треники и лузгают семечки? Неужели нет таких латышей?
- Конечно есть. Шоферы, водители автобусов. Они слушают свою латышскую попсу. И ненавидят русских. Эта проблема не национальная, а социальная.
Паша, самый адекватный из напивающихся и пристающих - ровесник независимой Латвии. Паше всего 20 лет, он родился 22 августа 1991 года - на следующий день после окончания путча. В России был два раза, остальное знает из телевизора.
- Я уже два года не говорил по-латышски, как школу закончил. Не приходилось как-то. У меня есть знакомые латыши, но друзей нет. Я с самого детства хочу уехать в Россию - в Питер, в Москву. Там я смогу лучше подняться, чем здесь. Россия поднимается. Большая страна, уровень жизни, больше возможностей. А тут ничего не происходит. Здесь безработица, реализовать себя невозможно. Люди живут от зарплаты до зарплаты. Ничего тут почти нет хорошего.
В Латвии есть три категории русскоязычных жителей: граждане Латвии, граждане России и неграждане. Но, независимо от штампа в паспорте, многие из них как будто мысленно живут не в Латвии и не в России, а в большой безымянной стране со столицей в Москве. Русскоязычные жители провинциальных городов Рига, Лиепая, Даугавпилс мечтают вырваться - не в Германию или Ирландию, как большинство латышей, а в Москву или в Питер. Они получают информацию о России из новостей Первого канала и живут внутри медийного мифа о том, что метрополия встает с колен, а они остались в захолустье, на обочине, в окружении чужаков. Экзамены на гражданство и постоянные проверки на знание латышского языка кажутся большинству русскоязычных унизительной нелепостью, и это не облегчает, а наоборот затрудняет интеграцию: многие действительно не хотят говорить по-латышски из принципа.
- Даже чтобы работать дворником, нужно получить категорию 1А. Зачем? С метлой разговаривать? - удивляется Карина, жительница военного городка Кароста. Она наполовину латышка, но выросла в окружении русских, и латышский язык у нее, по собственному признанию, "как-то не идет".
- Уволили сторожа еврейского кладбища за то, что не знал латышского языка! С кем бы он на нем разговаривал? - возмущается глава еврейской общины в городе Лудза.
Вопрос "какая у вас категория?" для русскоязычного человека однозначно подразумевает оценку его знаний латышского и соответственно - отношение к той или иной социальной касте. В Латвии действует многоступенчатая система: категории 1A, 1B, 2A, 2B, 3A, 3B. Для каждой из категорий существует определенный круг профессий, которыми может заниматься человек с соответствующим сертификатом. Например, официант должен иметь категорию не ниже 2A, а с категорией 3A можно уже претендовать на должность секретаря. За несоответствие работы сертификату можно быть уволенным или получить штраф. Таким образом общество делится на сословия, барьеры между которыми преодолимы, но очень заметны.
Многие из латышей не скрывают, что эта стратификация - справедливое с их точки зрения возмездие за то, что в Советском Союзе самих латышей заставляли говорить по-русски.
- Я вырос в деревне, где в основном говорили по-латышски, - рассказывает 40-летний художник Ингус. Когда мне было 9 лет, переехал в Ригу. Прихожу в магазин, хочу купить… ну… кефир - а продавщица меня не слышит, не понимает. Да еще прикрикнула: говори по-человечески!
Рассказывая об этом, Ингус снова превращается в обиженного ребенка. Начинает взволнованно заикаться, забывать слова, и у него на лице появляется
выражение ужасного страдания. Видно, что этот кефир правда его обидел. Вся латвийская политика, все общественные дискуссии построены вокруг множества таких миниэпизодов, царапающих национальное самолюбие. Как только какие-нибудь местные нацболы собираются провести референдум о том, чтобы придать русскому языку статус второго государственного - латышские националисты тут же начинают обсуждать вопрос о том, чтобы закрыть все русские школы. Ни того, не другого в обозримом будущем точно не будет - но почва для манипуляций и спекуляций есть всегда.
Интеграция возможна Знаменитый радиозавод ВЭФ давно распался на множество мелких предприятий. Большая часть помещений сдаются в аренду: офисы, автомастерские, галереи. В одном из корпусов разместился торговый центр "Домина". В баре на первом этаже группа молодых ребят смотрят на экране хоккейный матч между российской и латвийской командами. Болеют за “Динамо” (Рига), хотя многие из болельщиков - русские. Оказывается, в некоторых случаях преодоление национальных барьеров и даже искреннее объединение возможно. 22-летний Александр говорит, что у него нет никаких проблем ни с латышами, ни с латышским языком:
- До 18 лет я не говорил по-латышски - стеснялся. Когда в институт поступил - за два месяца начал разговаривать. Потом сдал на гражданство. Это же программа четвертого класса - ребенок может сдать этот экзамен по языку. А по истории - берется книжка, берутся ответы, все зубрится. Там буквально 100 вопросов. Я считаю, эти экзамены сделали только для того, чтобы не все русские уехали в Европу. Мои родители неграждане - и они здесь нормально работают, у нас маленький семейный бизнес, шьем тапочки. И я в Европу не хочу, хотя у меня есть гражданство. Что я там буду делать? Там нет "Динамо - Рига". Работать роботом в супермаркете по 8 часов в день?
Александр работает тренером по борьбе в спортивной школе, обучая и русских, и латышских детей.
- У них немножко разные ментальности, латыши чуть более избалованные, развязные. Но проходит полгода-год - и все нормально общаются. Меня иногда латышские ребята поправляют - вы неправильно говорите, надо вот так. И ничего!
Алексей Лоскутов, депутат сейма от партии "Единство", считает, что языковая политика Латвии не дискриминирует, а наоборот, обогащает русских, дает им преимущество перед латышами:
- Сейчас у нас все больше молодых талантливых людей, которые говорят на двух языках. Выпускники русских школ более конкурентоспособны, так как они могут работать с восточными рынками.
- Почему бы тогда не сделать русский язык вторым государственным?
- Очень простой ответ. Русский язык, если его сделать государственным в Латвии, не будет вторым. Он будет первым и, скорее всего, единственным. Латышский язык сразу станет не нужным. В деревнях будут говорить по-латышски, а в городах по-русски. И у нас будет два совершенно параллельных пространства. Будем как рельсы. Вот когда все заговорят по-латышски, тогда и обсудим этот вопрос - но он к тому времени уже потеряет свою актуальность...
Лоскутов - редкий пример русского политика в пролатышской партии. Причем Лоскутов в Латвии очень популярен. Он преодолел межкастовый барьер, работая сначала преподавателем криминологии в латвийской полицейской академии, потом занимал пост председателя антикоррупционного бюро, с которого был скандально уволен, чем прославился на всю страну. Лоскутов убежден, что национальные проблемы в Латвии отчасти сконструированы российскими политиками.
- Известно, что русскоязычную партию "Центр согласия" консультировали специалисты из Москвы. Русскоязычные хотят, чтобы было как всегда, и Москва это поддерживает. По принципу "разделяй и властвуй". Проще пытаться строить взаимоотношения со страной, провоцируя национальную напряженность, которую в определенный момент можно использовать как повод для введения войск в Латвию для защиты своих граждан. Надеюсь, этого не произойдет, но это только один из сценариев.