Российские ракеты необходимы в Приднестровье, но их там не будет
Судя по реакции ряда российских экспертов и официоза, озвученное 15 февраля 2010 года на пресс-конференции в Москве президентом Приднестровской Молдавской Республики Игорем Смирновым предложение разместить российские ракетные комплексы "Искандер" на территории ПМР Москву испугало куда больше, чем Кишинев. Смирнова обвинили в желании решить свои проблемы за счет России, втянув ее в международный конфликт, а планы США по размещению элементов ПРО в Румынии и Болгарии, как оказалось, не представляют угрозы для России и не направлены против нее.
В качестве иллюстрации, наиболее внятно характеризующей испуг российского официоза, можно процитировать старшего научного сотрудника Центра международной безопасности Института мировой экономики международных отношений (ИМЭМО) РАН Владимира Евсеева. "На это предложение Москва реагировать не должна. Те противоракеты, которые планируется разместить в Румынии, − это ракеты SM-3. В нынешнем виде они предназначены для уничтожения ракет только средней дальности. Россия таких ракет не имеет. Эти комплексы не предназначены для уничтожения межконтинентальных баллистических ракет. Потенциальная угроза может возникнуть в будущем, когда на базе SM-3 будут созданы более мощные ракеты, которые будут аналогичны тем, что планировалось поставить в Польше. Однако сколько потребуется времени на это, совершенно непонятно. Поэтому, исходя из этого, никакой потребности размещения "Искандеров" в Приднестровье нет... Румыния и Болгария, если там будут размещены элементы американской противоракетной обороны, не могут представлять сейчас никакой угрозы для Российской Федерации. Особенно в том случае, если будут размещаться те ракеты, которые заявлены, − ракеты SM-3. Потенциальная угроза может появиться в будущем по мере наращивания элементов ПРО. Россия опасается именно этого. Но большую опасность представляет то, что решения по противоракетной обороне принимаются, невзирая на мнение России, без ее участия. Вот это является принципиально важным моментом. Одно дело, если бы ее пригласили, обсудили бы с ней, где лучше разместить эти элементы... ", - сетует Евсеев в интервью изданию "Взгляд".
Т.е., согласно Евсееву, потенциальная угроза России в случае размещения американских ракет в Румынии и Болгарии все-таки существует - "в будущем", а также если будут размещены не "те ракеты, которые заявлены". Так зачем же в таком случае пребывать в неопределенности, полагаться на случай да еще наивно ждать, когда "пригласят обсудить, где лучше разместить"? Не логичнее ли было бы воспользоваться предложением упредить потенциальную угрозу, для собственного же спокойствия, и так же - никого не приглашая к обсуждению?
А вот мнение сотрудника ИМЭМО РАН о региональном аспекте проблемы: "Любое дополнительное размещение российских войск на территории Приднестровья не будет отвечать российским национальным интересам. Потому что в этом случае местные власти возьмут курс на создание независимого государства по образцу Абхазии и Южной Осетии. Однако для России это угроза получить еще один очаг напряженности, который приведет, по-видимому, к дальнейшему ослаблению молдавских властей. Возможно, это будет подталкивать реваншистские круги в Румынии к захвату Молдавии. Такое направление событий не отвечает российским национальным интересам. Для России желательно, чтобы сохранялся баланс сил в Приднестровье. Для России было бы оптимально иметь федеративное государство, где Приднестровье будет обладать достаточно широкими правами в составе Молдавии. В этом случае для России будет гарантировано, что территория Молдавии сохранит статус нейтрального государства. Румыния является членом НАТО, и таким образом расширение Румынии за счет Молдавии приведет к тому, что границы Североатлантического альянса еще больше приблизятся к Российской Федерации. Даже исходя из этого Россия не заинтересована в ослаблении Молдавии. С этой точки зрения для России желательно, чтобы Молдавия сохранила свою территориальную целостность".
Непонятно, о каком-таком "ослаблении" молдавских властей перед лицом Румынии говорит Евсеев, когда всестороннее сближение Кишинева и Бухареста происходит в последние месяцы стремительно и буквально на глазах. Сближение Бессарабии с НАТО происходит уже полтора десятилетия, а в последние 4 года интеграционные процессы идут полным ходом. А за день до рассуждений Евсеева о молдавском "нейтралитете", "желательности" для российских национальных интересов "сохранения баланса сил" и мифической "территориальной целостности Молдавии", министр обороны этой страны Виталий Маринуцэ заявляет бухарестскому изданию, что Кишинев будет использовать румынский опыт интеграции в НАТО и выступает за участие молдавского воинского контингента в операции в Афганистане.
"Федеративное государство, где Приднестровье будет обладать достаточно широкими правами в составе Молдавии" могло стать "оптимальным" для России, Приднестровья и Бессарабии в 2003 году. Но "друг" России Владимир Воронин по требованию своих западных патронов выкинул уже парафированный им "Меморандум Козака" в мусорное ведро. И на данный момент "оптимальный для России" вариант категорически не приемлем ни в Кишиневе, ни в Тирасполе.
Разумеется, Смирнов, приглашая российские войска в Приднестровье "навечно", пытается решить свои проблемы, в том числе и внутриполитические. Однако ж при этом его предложение России выглядит абсолютно адекватным ситуации, в отличие от ссылок российских экспертов на некое "джентльменское соглашение" между РФ и США и предательского повторения ими американской (!) сказки о том, что ПРО в Европе "не угрожает России", ставшей бородатой еще во времена активной подготовки США к размещению ПРО в Польше и Чехии.
Российское военное присутствие в Приднестровье оправданно не только и не столько с военно-технической точки зрения. Оно там необходимо политически. Во всех формах. В виде доукомплектованного и усиленного вертолетной эскадрильей, согласно соглашению о принципах мирного урегулирования молдавско-приднестровского конфликта, миротворческого контингента - к чему с неизменной настойчивостью призывает Тирасполь. В виде военных баз и ракетных комплексов - как, возможно, единственный оставшийся способ противостоять приближению НАТО к российским границам на этом участке и размещению американской ПРО на Балканах и в бассейне Черного моря. "Нейтральная" Бессарабия уже потеряна для России. Ее интеграция в евроатлантические структуры, вне зависимости от того, приобретет ли она в перспективе официальные формы, - уже реальность. Баланс сил в регионе уже нарушен, и единственная пока еще сохраняющаяся возможность сохранить его - укрепить позиции России в Приднестровье, что позволит нейтрализовать все более агрессивную активность в регионе не только Кишинева и Бухареста, но и стоящих за ними Вашингтона и Брюсселя.
Справедливости ради надо отметить, что вопреки общему хору напуганных Смирновым голосов, прозвучали, тем не менее, противоположные мнения некоторых военных экспертов, считающих необходимым или, по крайней мере, возможным, в том числе и технически, размещение российских ракетных комплексов в ПМР. В частности, Владислав Шурыгин считает, что размещение в Приднестровье российских крылатых ракет "Искандер" в качестве ответа на появление элементов ПРО США в Румынии возможно. При этом техническое решение вопроса Шурыгин видит в "заключении с новым правительством Украины дружественного договора", в результате которого Киев не будет "препятствовать провозу наших военных грузов через свою территорию".
Поддержка и помощь нового президента Украины Виктора Януковича в этом вопросе, в действительности, представляются маловероятными, равно как и способность российской дипломатии результативно договариваться с Киевом. Несмотря на то, что крепнущий альянс Бухареста и Кишинева представляет непосредственную угрозу Украине, в том числе и ее территориальной целостности, заявления Януковича и других представителей Партии регионов, сделанные как накануне, так и сразу после выборов по ряду принципиальных вопросов российско-украинских отношений, не дают оснований говорить, что политика Киева претерпит сколь-либо существенные изменения. Вопреки плохо скрываемым ожиданиям и чаяниям российского официоза. Тем более что Янукович, как и его предшественник Ющенко, зависим, по сути, от тех же внешних сил, которые, очевидно, и в дальнейшем будут вносить коррективы в украинские интересы и политику. Позиция официального Киева, с 2006 года осуществляющего совместно с Кишиневом экономическую блокаду Приднестровья, сводится, как и позиция официальной Москвы, к приверженности "территориальной целостности Республики Молдова" и переговорному формату "5+2" с участием США и ЕС, все более неудовлетворенных своим статусом наблюдателей. Треть этнических украинцев в числе приднестровцев и 70 тысяч (согласно объявленным на пресс-конференции 15 февраля Смирновым данным, уже 96 тысяч) украинских граждан, проживающих в ПМР, а также очевидный ущерб интересам Украины до сих пор не привели к отказу от этой позиции.
Что касается технической стороны размещения российских военных баз и объектов в Приднестровье, то в качестве примера можно вспомнить события августа 2008 года. Тогда никакие громкие заявления и угрозы Ющенко не помешали Черноморскому флоту России покинуть базу в Севастополе, выполнить боевые задачи в "территориальных водах" союзника Украины Грузии и без каких-либо проблем вернуться обратно.
Реакции российских официальных лиц на предложение президента ПМР пока не последовало, если не считать таковой призыв потспреда России при НАТО Дмитрия Рогозина "не пугать друг друга "Искандерами" и какими-то ракетами, а все-таки понять, в чем смысл американской противоракетной обороны" и, опять-таки, дождаться, когда США, "наконец, дадут нам ответ по существу". МИД РФ уже ждет "детальных разъяснений" по поводу американских ракет в Румынии и Болгарии. Госдеповские чиновники со своей стороны, путаясь в деталях плана по размещению ПРО, в один голос утверждают, что Россию "проинформировали" и с ней "проконсультировались". Им вторят и их румынские коллеги. Заявление же Смирнова, несмотря на произведенный резонанс, вероятнее всего, останется без комментариев российских властей. Либо они сведутся к уже привычным ссылкам на международное право, "джентльменское соглашение" и очередное подтверждение приверженности "территориальной целостности" и "диалогу и консультациям с молдавскими партнерами", как того и требует кишиневский МИД, заявивший, что "все вопросы двусторонних отношений между Молдавией и Россией должны быть обсуждены в рамках двустороннего диалога между Кишиневом и Москвой".
Как бы ни хотелось ошибиться, но, очевидно, что и в будущем инициатива приднестровского лидера не имеет никаких перспектив, даже если выяснится, что ПРО в Румынии все-таки представляет угрозу для России. Основанием для такого неутешительного прогноза служат все предыдущие действия, а точнее, - полнейшее бездействие официальной Москвы на этом и многих других направлениях. Ни провокационные требования Кишинева о выводе российских войск из ПМР и смене миротворческого формата, ни объявление им юридически неполноценным прошлогоднего заявления Воронина, Смирнова и Медведева о перспективах приднестровского урегулирования, ни агрессивные выпады представителей Бухареста, европейских (Пьер Лелуш) и американских (Хиллари Клинтон) чиновников в адрес российского миротворческого контингента так и не получили адекватной реакции со стороны руководства РФ.
Очевидно, что причина такого поведения российской власти гораздо шире локальных аспектов, и кроется она отнюдь не в безмерном уважении к международному праву, которое запросто трактуется по-своему США при поддержке ЕС в зависимости от ситуации. Все дело, как видится, в боязни вызвать неудовольствие и потерять доверие своих западных "партнеров". В неистребимом желании властной элиты России быть "партнерами" Запада. Причем пассивными партнерами, готовыми ради возможности быть допущенными к столу - "восьмерки", "двадцатки" и прочих громких форматов, ради иллюзии собственной значимости отдать все что угодно, пойти на любые уступки, согласиться даже на военный транзит через территорию России. Движущей силой и мотивацией всех поступков правящей российской элиты является не реальный интерес государства, а непреодолимый совковый комплекс неполноценности по отношению к Западу в целом, и к США, как его идеализированному воплощению в частности. Поколение позднезастойных комсомольцев, составляющее основу российской властной элиты, принесло свои ущербные ценности и комплексы в российскую внешнюю политику, которые, после 1990-х Ельцина и Козырева, обрели лишь несколько иную риторику, но не поменялись по сути. Комсомольцы по-прежнему падки на одобрительные похлопывания по плечу, высказанные лично похвалы и белозубые улыбки своих западных "партнеров". И неважно от кого они исходят, от слабоэрудированных и недалеких типичных американцев Клинтона и Буша-младшего, или от успешного иммигранта Обамы - они, так или иначе, достигают цели. Волшебное слово "перезагрузка", в принципе, мог произнести любой из них.
Отражение грузинской агрессии и признание независимости Абхазии и Южной Осетии было, очевидно, единственным и последним адекватным поступком комсомольской элиты, после которого свой потенциал она окончательно исчерпала. Да и эффект его был смазан последующими действиями российской дипломатии, посчитавшей нужным оправдываться за свои действия перед евроатлантическим "мировым сообществом", откровенно занявшим сторону Грузии, и учитывать, так или иначе, его мнение. Все последующие внешнеполитические шаги Москвы пронизаны все тем же желанием оправдаться и вернуть доверие Запада. Судорожный поиск "друзей", "союзников" и "партнеров" там, где их никогда не было и быть не может, или где их давно уже нет, определяет современную внешнюю политику России.
В качестве иллюстрации, наиболее внятно характеризующей испуг российского официоза, можно процитировать старшего научного сотрудника Центра международной безопасности Института мировой экономики международных отношений (ИМЭМО) РАН Владимира Евсеева. "На это предложение Москва реагировать не должна. Те противоракеты, которые планируется разместить в Румынии, − это ракеты SM-3. В нынешнем виде они предназначены для уничтожения ракет только средней дальности. Россия таких ракет не имеет. Эти комплексы не предназначены для уничтожения межконтинентальных баллистических ракет. Потенциальная угроза может возникнуть в будущем, когда на базе SM-3 будут созданы более мощные ракеты, которые будут аналогичны тем, что планировалось поставить в Польше. Однако сколько потребуется времени на это, совершенно непонятно. Поэтому, исходя из этого, никакой потребности размещения "Искандеров" в Приднестровье нет... Румыния и Болгария, если там будут размещены элементы американской противоракетной обороны, не могут представлять сейчас никакой угрозы для Российской Федерации. Особенно в том случае, если будут размещаться те ракеты, которые заявлены, − ракеты SM-3. Потенциальная угроза может появиться в будущем по мере наращивания элементов ПРО. Россия опасается именно этого. Но большую опасность представляет то, что решения по противоракетной обороне принимаются, невзирая на мнение России, без ее участия. Вот это является принципиально важным моментом. Одно дело, если бы ее пригласили, обсудили бы с ней, где лучше разместить эти элементы... ", - сетует Евсеев в интервью изданию "Взгляд".
Т.е., согласно Евсееву, потенциальная угроза России в случае размещения американских ракет в Румынии и Болгарии все-таки существует - "в будущем", а также если будут размещены не "те ракеты, которые заявлены". Так зачем же в таком случае пребывать в неопределенности, полагаться на случай да еще наивно ждать, когда "пригласят обсудить, где лучше разместить"? Не логичнее ли было бы воспользоваться предложением упредить потенциальную угрозу, для собственного же спокойствия, и так же - никого не приглашая к обсуждению?
А вот мнение сотрудника ИМЭМО РАН о региональном аспекте проблемы: "Любое дополнительное размещение российских войск на территории Приднестровья не будет отвечать российским национальным интересам. Потому что в этом случае местные власти возьмут курс на создание независимого государства по образцу Абхазии и Южной Осетии. Однако для России это угроза получить еще один очаг напряженности, который приведет, по-видимому, к дальнейшему ослаблению молдавских властей. Возможно, это будет подталкивать реваншистские круги в Румынии к захвату Молдавии. Такое направление событий не отвечает российским национальным интересам. Для России желательно, чтобы сохранялся баланс сил в Приднестровье. Для России было бы оптимально иметь федеративное государство, где Приднестровье будет обладать достаточно широкими правами в составе Молдавии. В этом случае для России будет гарантировано, что территория Молдавии сохранит статус нейтрального государства. Румыния является членом НАТО, и таким образом расширение Румынии за счет Молдавии приведет к тому, что границы Североатлантического альянса еще больше приблизятся к Российской Федерации. Даже исходя из этого Россия не заинтересована в ослаблении Молдавии. С этой точки зрения для России желательно, чтобы Молдавия сохранила свою территориальную целостность".
Непонятно, о каком-таком "ослаблении" молдавских властей перед лицом Румынии говорит Евсеев, когда всестороннее сближение Кишинева и Бухареста происходит в последние месяцы стремительно и буквально на глазах. Сближение Бессарабии с НАТО происходит уже полтора десятилетия, а в последние 4 года интеграционные процессы идут полным ходом. А за день до рассуждений Евсеева о молдавском "нейтралитете", "желательности" для российских национальных интересов "сохранения баланса сил" и мифической "территориальной целостности Молдавии", министр обороны этой страны Виталий Маринуцэ заявляет бухарестскому изданию, что Кишинев будет использовать румынский опыт интеграции в НАТО и выступает за участие молдавского воинского контингента в операции в Афганистане.
"Федеративное государство, где Приднестровье будет обладать достаточно широкими правами в составе Молдавии" могло стать "оптимальным" для России, Приднестровья и Бессарабии в 2003 году. Но "друг" России Владимир Воронин по требованию своих западных патронов выкинул уже парафированный им "Меморандум Козака" в мусорное ведро. И на данный момент "оптимальный для России" вариант категорически не приемлем ни в Кишиневе, ни в Тирасполе.
Разумеется, Смирнов, приглашая российские войска в Приднестровье "навечно", пытается решить свои проблемы, в том числе и внутриполитические. Однако ж при этом его предложение России выглядит абсолютно адекватным ситуации, в отличие от ссылок российских экспертов на некое "джентльменское соглашение" между РФ и США и предательского повторения ими американской (!) сказки о том, что ПРО в Европе "не угрожает России", ставшей бородатой еще во времена активной подготовки США к размещению ПРО в Польше и Чехии.
Российское военное присутствие в Приднестровье оправданно не только и не столько с военно-технической точки зрения. Оно там необходимо политически. Во всех формах. В виде доукомплектованного и усиленного вертолетной эскадрильей, согласно соглашению о принципах мирного урегулирования молдавско-приднестровского конфликта, миротворческого контингента - к чему с неизменной настойчивостью призывает Тирасполь. В виде военных баз и ракетных комплексов - как, возможно, единственный оставшийся способ противостоять приближению НАТО к российским границам на этом участке и размещению американской ПРО на Балканах и в бассейне Черного моря. "Нейтральная" Бессарабия уже потеряна для России. Ее интеграция в евроатлантические структуры, вне зависимости от того, приобретет ли она в перспективе официальные формы, - уже реальность. Баланс сил в регионе уже нарушен, и единственная пока еще сохраняющаяся возможность сохранить его - укрепить позиции России в Приднестровье, что позволит нейтрализовать все более агрессивную активность в регионе не только Кишинева и Бухареста, но и стоящих за ними Вашингтона и Брюсселя.
Справедливости ради надо отметить, что вопреки общему хору напуганных Смирновым голосов, прозвучали, тем не менее, противоположные мнения некоторых военных экспертов, считающих необходимым или, по крайней мере, возможным, в том числе и технически, размещение российских ракетных комплексов в ПМР. В частности, Владислав Шурыгин считает, что размещение в Приднестровье российских крылатых ракет "Искандер" в качестве ответа на появление элементов ПРО США в Румынии возможно. При этом техническое решение вопроса Шурыгин видит в "заключении с новым правительством Украины дружественного договора", в результате которого Киев не будет "препятствовать провозу наших военных грузов через свою территорию".
Поддержка и помощь нового президента Украины Виктора Януковича в этом вопросе, в действительности, представляются маловероятными, равно как и способность российской дипломатии результативно договариваться с Киевом. Несмотря на то, что крепнущий альянс Бухареста и Кишинева представляет непосредственную угрозу Украине, в том числе и ее территориальной целостности, заявления Януковича и других представителей Партии регионов, сделанные как накануне, так и сразу после выборов по ряду принципиальных вопросов российско-украинских отношений, не дают оснований говорить, что политика Киева претерпит сколь-либо существенные изменения. Вопреки плохо скрываемым ожиданиям и чаяниям российского официоза. Тем более что Янукович, как и его предшественник Ющенко, зависим, по сути, от тех же внешних сил, которые, очевидно, и в дальнейшем будут вносить коррективы в украинские интересы и политику. Позиция официального Киева, с 2006 года осуществляющего совместно с Кишиневом экономическую блокаду Приднестровья, сводится, как и позиция официальной Москвы, к приверженности "территориальной целостности Республики Молдова" и переговорному формату "5+2" с участием США и ЕС, все более неудовлетворенных своим статусом наблюдателей. Треть этнических украинцев в числе приднестровцев и 70 тысяч (согласно объявленным на пресс-конференции 15 февраля Смирновым данным, уже 96 тысяч) украинских граждан, проживающих в ПМР, а также очевидный ущерб интересам Украины до сих пор не привели к отказу от этой позиции.
Что касается технической стороны размещения российских военных баз и объектов в Приднестровье, то в качестве примера можно вспомнить события августа 2008 года. Тогда никакие громкие заявления и угрозы Ющенко не помешали Черноморскому флоту России покинуть базу в Севастополе, выполнить боевые задачи в "территориальных водах" союзника Украины Грузии и без каких-либо проблем вернуться обратно.
Реакции российских официальных лиц на предложение президента ПМР пока не последовало, если не считать таковой призыв потспреда России при НАТО Дмитрия Рогозина "не пугать друг друга "Искандерами" и какими-то ракетами, а все-таки понять, в чем смысл американской противоракетной обороны" и, опять-таки, дождаться, когда США, "наконец, дадут нам ответ по существу". МИД РФ уже ждет "детальных разъяснений" по поводу американских ракет в Румынии и Болгарии. Госдеповские чиновники со своей стороны, путаясь в деталях плана по размещению ПРО, в один голос утверждают, что Россию "проинформировали" и с ней "проконсультировались". Им вторят и их румынские коллеги. Заявление же Смирнова, несмотря на произведенный резонанс, вероятнее всего, останется без комментариев российских властей. Либо они сведутся к уже привычным ссылкам на международное право, "джентльменское соглашение" и очередное подтверждение приверженности "территориальной целостности" и "диалогу и консультациям с молдавскими партнерами", как того и требует кишиневский МИД, заявивший, что "все вопросы двусторонних отношений между Молдавией и Россией должны быть обсуждены в рамках двустороннего диалога между Кишиневом и Москвой".
Как бы ни хотелось ошибиться, но, очевидно, что и в будущем инициатива приднестровского лидера не имеет никаких перспектив, даже если выяснится, что ПРО в Румынии все-таки представляет угрозу для России. Основанием для такого неутешительного прогноза служат все предыдущие действия, а точнее, - полнейшее бездействие официальной Москвы на этом и многих других направлениях. Ни провокационные требования Кишинева о выводе российских войск из ПМР и смене миротворческого формата, ни объявление им юридически неполноценным прошлогоднего заявления Воронина, Смирнова и Медведева о перспективах приднестровского урегулирования, ни агрессивные выпады представителей Бухареста, европейских (Пьер Лелуш) и американских (Хиллари Клинтон) чиновников в адрес российского миротворческого контингента так и не получили адекватной реакции со стороны руководства РФ.
Очевидно, что причина такого поведения российской власти гораздо шире локальных аспектов, и кроется она отнюдь не в безмерном уважении к международному праву, которое запросто трактуется по-своему США при поддержке ЕС в зависимости от ситуации. Все дело, как видится, в боязни вызвать неудовольствие и потерять доверие своих западных "партнеров". В неистребимом желании властной элиты России быть "партнерами" Запада. Причем пассивными партнерами, готовыми ради возможности быть допущенными к столу - "восьмерки", "двадцатки" и прочих громких форматов, ради иллюзии собственной значимости отдать все что угодно, пойти на любые уступки, согласиться даже на военный транзит через территорию России. Движущей силой и мотивацией всех поступков правящей российской элиты является не реальный интерес государства, а непреодолимый совковый комплекс неполноценности по отношению к Западу в целом, и к США, как его идеализированному воплощению в частности. Поколение позднезастойных комсомольцев, составляющее основу российской властной элиты, принесло свои ущербные ценности и комплексы в российскую внешнюю политику, которые, после 1990-х Ельцина и Козырева, обрели лишь несколько иную риторику, но не поменялись по сути. Комсомольцы по-прежнему падки на одобрительные похлопывания по плечу, высказанные лично похвалы и белозубые улыбки своих западных "партнеров". И неважно от кого они исходят, от слабоэрудированных и недалеких типичных американцев Клинтона и Буша-младшего, или от успешного иммигранта Обамы - они, так или иначе, достигают цели. Волшебное слово "перезагрузка", в принципе, мог произнести любой из них.
Отражение грузинской агрессии и признание независимости Абхазии и Южной Осетии было, очевидно, единственным и последним адекватным поступком комсомольской элиты, после которого свой потенциал она окончательно исчерпала. Да и эффект его был смазан последующими действиями российской дипломатии, посчитавшей нужным оправдываться за свои действия перед евроатлантическим "мировым сообществом", откровенно занявшим сторону Грузии, и учитывать, так или иначе, его мнение. Все последующие внешнеполитические шаги Москвы пронизаны все тем же желанием оправдаться и вернуть доверие Запада. Судорожный поиск "друзей", "союзников" и "партнеров" там, где их никогда не было и быть не может, или где их давно уже нет, определяет современную внешнюю политику России.