Россия имеет шанс, наверное, самый реальный за последние 18 лет, потерять Приднестровье.
Приднестровье, несмотря на то, что последние годы шло в лидерах движения "непризнанных", было как бы не замечено в контексте признания Абхазии и Южной Осетии. Более того - вопреки всякой здравой логике, правящей партии коммунистов Молдавии Кремлём была оказана беспрецедентная поддержка на двукратных парламентских выборах. В эту сомнительную историю оказались втянуты президент и председатель правительства РФ. В итоге молдавские коммунисты уступили парламентское большинство и теперь не могут самостоятельно назначить не только своего президента, но и спикера парламента и председателя правительства. Что Россия здесь проиграла? Не Молдавию, она и так давно заблудилась в бермудском треугольнике: Румыния-Украина-Россия. Россия имеет шанс, наверное, самый реальный за последние 18 лет, потерять Приднестровье.
Приднестровская республика до последнего времени - весьма условно и за значительные вливания - оставалась ярой сторонницей российских интересов в регионе. Выступала своеобразным геополитическим якорем. Причём против всякой исторической логики, в рамках которой изначально развивался приднестровский проект. Сейчас уже мало кто помнит, что первый (главный) референдум о независимости в ПМР выбирал между присоединением к Украине и сохранением её в Молдавии. Про Россию там не было и речи. Ценой титанических усилий в середине 1990-х удалось заложить и прочно обосновать российское присутствие в Приднестровье.
Сегодня, после обмана надежд приднестровского народа на признание со стороны России вместе с Абхазией и Южной Осетией, а также после провала российского проекта с молдавскими коммунистами, Приднестровье уже вовсе не однозначно думает о своем будущем на русском языке. Под упаковкой пророссийской официальной риторики можно все чаще слышать в кулуарах, да и в простых семьях среднего класса, роптание и недовольство политикой собственной власти и власти российской. В среде приднестровской молодежи и лиц среднего возраста всё больше людей уже не связывают свою судьбу, свое благоденствие с судьбой государства. Кто обеспечит стабильную жизнь, тот и хорош. Многие даже готовы оперативно учить румынский язык (в случае возможной натурализации). Т.е. идеология приднестровского проекта ("водокачка на узловой станции, которую нужно держать любой ценой до прихода своих") терпит крах. Люди, особенно молодежь, перестает верить в этот "образ будущего". Они рисуют что-то свое. И в этом "своем" все меньше и меньше места России со всеми вытекающими последствиями.
Долгожданное признание Абхазии и Южной Осетии, к сожалению, не дало какого-то особого импульса к их развитию.
Обещанное российскими национальными лидерами быстрое восстановление разрушенного войной Цхинвала силами одной седьмой части суши за год так и не состоялось. Среднее поколение постсоветских людей еще помнят чудеса советских суперстроек, когда как по волшебству вырастали целые города. К сожалению, только в истории остается эта советская практика. Технологии общественной мобилизации утрачены.
Южная Осетия не видит своего будущего без России, но и не может внятно для себя и своих граждан, прежде всего, сформулировать: как оно это будущее выглядит. Мысль о том, что за них (за элиту югоосетинского общества) это сделают российские чиновники, несостоятельна и порочна. Пока сами осетины не начнут перестраивать и строить свою уже признанную страну ничего не получится.
Справедливо признав государственность Абхазии и Южной Осетии (и как бы забыв о Приднестровье) Россия оказалась не готова к развитию ситуации. Возник дефицит идей. Российский политический класс просто не знает, что теперь ему делать с новейшими странами.
Приднестровская республика до последнего времени - весьма условно и за значительные вливания - оставалась ярой сторонницей российских интересов в регионе. Выступала своеобразным геополитическим якорем. Причём против всякой исторической логики, в рамках которой изначально развивался приднестровский проект. Сейчас уже мало кто помнит, что первый (главный) референдум о независимости в ПМР выбирал между присоединением к Украине и сохранением её в Молдавии. Про Россию там не было и речи. Ценой титанических усилий в середине 1990-х удалось заложить и прочно обосновать российское присутствие в Приднестровье.
Сегодня, после обмана надежд приднестровского народа на признание со стороны России вместе с Абхазией и Южной Осетией, а также после провала российского проекта с молдавскими коммунистами, Приднестровье уже вовсе не однозначно думает о своем будущем на русском языке. Под упаковкой пророссийской официальной риторики можно все чаще слышать в кулуарах, да и в простых семьях среднего класса, роптание и недовольство политикой собственной власти и власти российской. В среде приднестровской молодежи и лиц среднего возраста всё больше людей уже не связывают свою судьбу, свое благоденствие с судьбой государства. Кто обеспечит стабильную жизнь, тот и хорош. Многие даже готовы оперативно учить румынский язык (в случае возможной натурализации). Т.е. идеология приднестровского проекта ("водокачка на узловой станции, которую нужно держать любой ценой до прихода своих") терпит крах. Люди, особенно молодежь, перестает верить в этот "образ будущего". Они рисуют что-то свое. И в этом "своем" все меньше и меньше места России со всеми вытекающими последствиями.
Долгожданное признание Абхазии и Южной Осетии, к сожалению, не дало какого-то особого импульса к их развитию.
Обещанное российскими национальными лидерами быстрое восстановление разрушенного войной Цхинвала силами одной седьмой части суши за год так и не состоялось. Среднее поколение постсоветских людей еще помнят чудеса советских суперстроек, когда как по волшебству вырастали целые города. К сожалению, только в истории остается эта советская практика. Технологии общественной мобилизации утрачены.
Южная Осетия не видит своего будущего без России, но и не может внятно для себя и своих граждан, прежде всего, сформулировать: как оно это будущее выглядит. Мысль о том, что за них (за элиту югоосетинского общества) это сделают российские чиновники, несостоятельна и порочна. Пока сами осетины не начнут перестраивать и строить свою уже признанную страну ничего не получится.
Справедливо признав государственность Абхазии и Южной Осетии (и как бы забыв о Приднестровье) Россия оказалась не готова к развитию ситуации. Возник дефицит идей. Российский политический класс просто не знает, что теперь ему делать с новейшими странами.