"Президенту Молдовы не дают покоя лавры Саакашвили"
Президенту Молдовы Владимиру Воронину, похоже, не дают покоя
лавры Михаила Саакашвили, чьи жесткие эмоциональные заявления
стали непременным атрибутом его политического стиля, пишет
российский политолог Сергей Маркедонов в статье "О роли мусора в
процессе мирного урегулирования", опубликованной на сайте
www.politcom.ru.
Комментируя ставший знаменитым "мусоросвалочный" спич Воронина,
эксперт отмечает, что "мусор становится опасным символом для
постсоветского пространства". В 1989 году на митинге в селе Эредви
будущий грузинский президент Звиад Гамсахурдиа назвал мусором
"осетинский народ". В результате такого подхода вместе с
"мусором" из грузинской избы была выметена Южная Осетия (а с ней
и Абхазия). Причина предельно проста. Невозможна интеграция
страны, когда одна часть рассматривает другую в качестве
нечистоты.
"Наверное, говоря о "мусоре", Воронин имел в виду тот факт, что
будущий год определит не только перспективы Республики Молдова,
но и его личные перспективы. В 2009 году в Молдове состоятся
парламентские выборы, фактически же "пристрелка" к ним уже
состоялась. Воронин хотел бы войти в историю республики, как ее
объединитель. Однако, если процесс интеграции (а о реинтеграции
речи идти не может, поскольку два берега Днестра начали
отделяться друг от друга еще во время существования Советского
Союза в 1989-1990 гг.) не состоится, то всю вину можно будет
свалить на "смердящего оппонента". Этот оппонент не принимает
правила игры Кишинева, ищет поддержку и финансирование у Москвы,
является препятствием на пути к цивилизованному европейскому
будущему. Таким образом, патриотические очки будут набраны. В
конкуренции на патриотическом поле можно будет потеснить
конкурентов", - отмечает Маркедонов.
Вместе с тем, продолжает он, объяснять все одними лишь
электоральными соображениями было бы неверно. Здесь следует
разобраться в особенностях политической психологии постсоветских
элит. Наиболее важным сюжетом здесь являются представления этих
элит о том, что такое их государства, как они возникли, и какие
перспективы их ждут. Основная проблема для молдавской (равно,
как и для украинской, грузинской, азербайджанской) элиты
является непонимание природы постсоветской независимости и новой
государственности вообще. Это и понятно. Элиты получили
независимость не в результате долгой национально-освободительной
борьбы (наподобие итальянского
Рисорджименто). Как справедливо замечает Николай Злобин,
директор российских и азиатских программ Института мировой
безопасности (США), "эти элиты стали элитами не благодаря
политическому отбору, а во многом случайно. Поэтому они не могут
осознать национальные интересы своих стран".
Напомнив ступени карьерной поступи Воронина - обычной карьеры
партийно-хозяйственного чиновника советской эпохи - автор
называет его "человеком, служившим советской империи,
националистов поневоле, усвоившим представления советской
системы о том, что любой компромисс - это слабость".
"Все постсоветские элиты (и молдавская - не исключение, несмотря
на то, что продолжает эксплуатировать коммунистический брэнд)
возникли на отрицании советского наследия. При этом они охотно
принимают те границы, которые были установлены в советский
период во многом волюнтаристскими методами без всякого учета
мнения населения, проживавшего на той или иной территории. И
защищают эти границы поистине с советским рвением и
коммунистической непримиримостью, хотя и оцениваются многими за
рубежом, как "лидеры новых демократических государств",
"олицетворение европейского выбора". Эти элиты до конца не
осознают искусственности и своей независимости, и своей
государственности. Наверное, трудно ожидать, что лидеры Молдовы
будут провозглашать такой тезис публично. Но внутреннее
понимание этого должно быть, иначе трудно избежать ошибок в
процессе нациестроительства. Иначе неизбежны проблемы с
легитимностью (то есть пониманием всем населением страны в ее
границах, признанных ООН, власти в Кишиневе, как "своей")", -
считает Маркедонов.
Главными причинами конфликта на Днестре в начале 1990-х гг. он
называет, во-первых, советскую политику "конструирования"
этно-территориальных образований, а во-вторых, советскую же
политику "государственного примордиализма", когда территория
закреплялась за определенной "социалистической нацией". В 1940
году руководство СССР решило объединить в рамках одного субъекта
советской федерации пять районов Молдавской АССР в составе Украины
(данное этно-территориальное образование существовало в
1924-1940 гг.) и территорию Бессарабии, которая в 1918-1940 гг.
входила в состав Королевства Румыния и попала под юрисдикцию
СССР в результате заключения Пакта Молотова-Риббентропа.
Таким образом, в составе одного административно-территориального
образования оказались государства с разной политической
идентичностью и разной историей. За полвека эти части
искусственно сконструированного субъекта не стали ближе. Вопрос
о том, станут ли они ближе в результате "мусорной философии"
мирного урегулирования, российский политолог
называет риторическим.
"Для сближения нужны иные несоветские и неимперские формы
интеграции, а их у Кишинева сегодня нет. Есть понимание того,
что международное признание территориальной целостности - это
установление монополии на правоту, это - фактическое признание
правоты только одной стороны в ущерб другой", - пишет автор.
"Нежелание видеть не в элите даже (бог с ним, со Смирновым), а в
людях, проживающих на Левом берегу Днестра полноценных
партнеров, субъектов (а не объектов) политики не может не
тревожить. Такой подход уже был продемонстрирован в Абхазии и в
Южной Осетии. Закончился он окончательным уходом бывших
грузинских автономий из Грузии. К сожалению, политическая
рефлексия не является сильной стороной постсоветских элит (и
молдавской в частности). Прежде чем рассуждать на тему, является
ли ПМР препятствием на пути к прогрессу, надо понять, что эта
непризнанная республика стала реакцией на бегство на СССР
Кишинева (однако при этом с советской территорией и промышленной
базой!)", - отмечает он.
Сегодня, отмечат Маркедонов, Воронин рассчитывает добиться
"сделки", минуя Тирасполь. Однако опыт Кавказа уже показал, что
такой вариант вряд ли возможен: "Не Медведев с Путиным и не
Ющенко будут жить на двух берегах Днестра, и не главы МИД РФ и
Украины. Там будут жить представители столь нелюбимого Ворониным
"смирновского режима". Следовательно, договариваться (убеждать,
спорить) нужно именно и прежде всего, с ними... Говорить о
"мусоре" политически непродуктивно. Ни к чему, кроме роста
радикализма внутри ПМР, а также ликвидации мотивов для диалога с
Кишиневом это не приведет.
http://www.vedomosti.md/index.php?doc=3&ID=684
лавры Михаила Саакашвили, чьи жесткие эмоциональные заявления
стали непременным атрибутом его политического стиля, пишет
российский политолог Сергей Маркедонов в статье "О роли мусора в
процессе мирного урегулирования", опубликованной на сайте
www.politcom.ru.
Комментируя ставший знаменитым "мусоросвалочный" спич Воронина,
эксперт отмечает, что "мусор становится опасным символом для
постсоветского пространства". В 1989 году на митинге в селе Эредви
будущий грузинский президент Звиад Гамсахурдиа назвал мусором
"осетинский народ". В результате такого подхода вместе с
"мусором" из грузинской избы была выметена Южная Осетия (а с ней
и Абхазия). Причина предельно проста. Невозможна интеграция
страны, когда одна часть рассматривает другую в качестве
нечистоты.
"Наверное, говоря о "мусоре", Воронин имел в виду тот факт, что
будущий год определит не только перспективы Республики Молдова,
но и его личные перспективы. В 2009 году в Молдове состоятся
парламентские выборы, фактически же "пристрелка" к ним уже
состоялась. Воронин хотел бы войти в историю республики, как ее
объединитель. Однако, если процесс интеграции (а о реинтеграции
речи идти не может, поскольку два берега Днестра начали
отделяться друг от друга еще во время существования Советского
Союза в 1989-1990 гг.) не состоится, то всю вину можно будет
свалить на "смердящего оппонента". Этот оппонент не принимает
правила игры Кишинева, ищет поддержку и финансирование у Москвы,
является препятствием на пути к цивилизованному европейскому
будущему. Таким образом, патриотические очки будут набраны. В
конкуренции на патриотическом поле можно будет потеснить
конкурентов", - отмечает Маркедонов.
Вместе с тем, продолжает он, объяснять все одними лишь
электоральными соображениями было бы неверно. Здесь следует
разобраться в особенностях политической психологии постсоветских
элит. Наиболее важным сюжетом здесь являются представления этих
элит о том, что такое их государства, как они возникли, и какие
перспективы их ждут. Основная проблема для молдавской (равно,
как и для украинской, грузинской, азербайджанской) элиты
является непонимание природы постсоветской независимости и новой
государственности вообще. Это и понятно. Элиты получили
независимость не в результате долгой национально-освободительной
борьбы (наподобие итальянского
Рисорджименто). Как справедливо замечает Николай Злобин,
директор российских и азиатских программ Института мировой
безопасности (США), "эти элиты стали элитами не благодаря
политическому отбору, а во многом случайно. Поэтому они не могут
осознать национальные интересы своих стран".
Напомнив ступени карьерной поступи Воронина - обычной карьеры
партийно-хозяйственного чиновника советской эпохи - автор
называет его "человеком, служившим советской империи,
националистов поневоле, усвоившим представления советской
системы о том, что любой компромисс - это слабость".
"Все постсоветские элиты (и молдавская - не исключение, несмотря
на то, что продолжает эксплуатировать коммунистический брэнд)
возникли на отрицании советского наследия. При этом они охотно
принимают те границы, которые были установлены в советский
период во многом волюнтаристскими методами без всякого учета
мнения населения, проживавшего на той или иной территории. И
защищают эти границы поистине с советским рвением и
коммунистической непримиримостью, хотя и оцениваются многими за
рубежом, как "лидеры новых демократических государств",
"олицетворение европейского выбора". Эти элиты до конца не
осознают искусственности и своей независимости, и своей
государственности. Наверное, трудно ожидать, что лидеры Молдовы
будут провозглашать такой тезис публично. Но внутреннее
понимание этого должно быть, иначе трудно избежать ошибок в
процессе нациестроительства. Иначе неизбежны проблемы с
легитимностью (то есть пониманием всем населением страны в ее
границах, признанных ООН, власти в Кишиневе, как "своей")", -
считает Маркедонов.
Главными причинами конфликта на Днестре в начале 1990-х гг. он
называет, во-первых, советскую политику "конструирования"
этно-территориальных образований, а во-вторых, советскую же
политику "государственного примордиализма", когда территория
закреплялась за определенной "социалистической нацией". В 1940
году руководство СССР решило объединить в рамках одного субъекта
советской федерации пять районов Молдавской АССР в составе Украины
(данное этно-территориальное образование существовало в
1924-1940 гг.) и территорию Бессарабии, которая в 1918-1940 гг.
входила в состав Королевства Румыния и попала под юрисдикцию
СССР в результате заключения Пакта Молотова-Риббентропа.
Таким образом, в составе одного административно-территориального
образования оказались государства с разной политической
идентичностью и разной историей. За полвека эти части
искусственно сконструированного субъекта не стали ближе. Вопрос
о том, станут ли они ближе в результате "мусорной философии"
мирного урегулирования, российский политолог
называет риторическим.
"Для сближения нужны иные несоветские и неимперские формы
интеграции, а их у Кишинева сегодня нет. Есть понимание того,
что международное признание территориальной целостности - это
установление монополии на правоту, это - фактическое признание
правоты только одной стороны в ущерб другой", - пишет автор.
"Нежелание видеть не в элите даже (бог с ним, со Смирновым), а в
людях, проживающих на Левом берегу Днестра полноценных
партнеров, субъектов (а не объектов) политики не может не
тревожить. Такой подход уже был продемонстрирован в Абхазии и в
Южной Осетии. Закончился он окончательным уходом бывших
грузинских автономий из Грузии. К сожалению, политическая
рефлексия не является сильной стороной постсоветских элит (и
молдавской в частности). Прежде чем рассуждать на тему, является
ли ПМР препятствием на пути к прогрессу, надо понять, что эта
непризнанная республика стала реакцией на бегство на СССР
Кишинева (однако при этом с советской территорией и промышленной
базой!)", - отмечает он.
Сегодня, отмечат Маркедонов, Воронин рассчитывает добиться
"сделки", минуя Тирасполь. Однако опыт Кавказа уже показал, что
такой вариант вряд ли возможен: "Не Медведев с Путиным и не
Ющенко будут жить на двух берегах Днестра, и не главы МИД РФ и
Украины. Там будут жить представители столь нелюбимого Ворониным
"смирновского режима". Следовательно, договариваться (убеждать,
спорить) нужно именно и прежде всего, с ними... Говорить о
"мусоре" политически непродуктивно. Ни к чему, кроме роста
радикализма внутри ПМР, а также ликвидации мотивов для диалога с
Кишиневом это не приведет.
http://www.vedomosti.md/index.php?doc=3&ID=684