Блеск фальшивой звезды

Однако эти страницыостаются практически неизвестными в обществе, за исключением истории отом, что когда оккупанты издали приказ, предписывающий датским евреямносить желтую шестиконечную звезду, сам король первым прикрепил ее кодежде и вышел со звездой на улицу, а за ним и весь народ надел желтуюзвезду — и так евреи Дании были спасены от газовых камер, ибогитлеровцы не могли уничтожить все население этой страны.

Этаистория очень популярна в интеллигентских кругах. О ней сложены стихи,написана повесть Бориса Хазанова «Час короля», она отражена и в фильмеЭльдара Рязанова «Андерсен. Жизнь без любви». Однако все стихотворные ипрозаические слезы и сопли о короле с желтой звездой имеют столько жеобщего с реальностью, сколько сказки Андерсена с фантазиями маркиза деСада.

Самый быстрый блицкриг

Дело не в том, что реальныйКристиан X (у Хазанова — Седрик X) не дополнял звездой Давидакоролевский гардероб, а в том, что он вошел в историю Второй мировой,да и в историю вообще, уникальным восхвалением захвата собственногогосударства. «Генерал, могу я как старый солдат сказать вам кое-что?..Вы, немцы, опять совершили невероятное. Следует признать, это былопроделано великолепно!» Это король сказал генерал-майору вермахта КуртуХимеру, решив капитулировать через два часа после немецкого вторжения игибели полутора десятков датских солдат (копенгагенская крепость, гдерасполагался датский генштаб, была взята немецкими десантниками вообщебез единого выстрела, всего за полчаса).

Гитлеровский блицкриг вДании на первый взгляд кажется закономерностью из-за несопоставимостисил сторон. Однако в 1864 г. Дания полгода могла противостоятьобъединенным силам Пруссии и Австрийской империи, которые за этотпериод заняли лишь континентальную часть страны. Таким образом, посравнению с той войной сопротивляемость датчан уменьшилась более чем в2000 раз (0,08 суток против 182).

Разумеется,наличие танков и авиации в 1940-м ускоряло наступательные действия.Однако не надо абсолютизировать этот фактор. Ведь в 1866-м Пруссия всоюзе с Италией всего за 40 дней выиграла войну против Австрийскойимперии (ставшей вскоре Австро-Венгрией) и ряда германских государств(Бавария, Саксония и др.).

А Дания в 1940-м имела топреимущество, что противостояла противнику не одна — одновременно свторжением туда Германия высадилась в Норвегии, что повлекло ответнуювысадку англо-французского экспедиционного корпуса, после чего война назападе перестала быть странной*.

_______________________________
*«Странная война», или «Сидячая война» (фр. Drоle de guerre, англ. PhonyWar, нем. Sitzkrieg) — распространенное в литературе название периодаВторой мировой войны на Западном фронте с 3 сентября 1939-го по 10 мая1940 г., характеризовавшегося почти полным отсутствием боевых действиймежду враждующими сторонами.

Но потомкивикингов, благодаря которым вся Европа тысячу лет назад узнала слово«дань» (оно почти одинаково звучит от британских островов до России),решили скоропалительно сдаться. Истинной причиной быстроты блицкригастала намеренная неподготовленность Дании к боевым действиям. ВКопенгагене думали, что избежать распространения Второй мировой войнына свою территорию можно будет так же, как избежали распространенияПервой — благодаря нейтралитету, благожелательному для Берлина. Так, в1914-м датчане позволили немцам заминировать проливы в своихтерриториальных водах. В 1940-м оказалось, что надо предоставлятьГермании не только акваторию, но и территорию, тем не менее официальновласть продолжала декларировать нейтралитет страны.

Сталинский стиль Черчилля и Рузвельта

Впрочем,вскоре часть Дании контролировали уже другие оккупанты. Ведь этогосударство не только занимает северную часть (более 2/3) Ютландскогополуострова и соседние острова между Северным и Балтийским морями, но ивключает в себя весьма отдаленные территории. Это Фарерские острова иГренландия. А в начале Второй мировой в ее состав входила и Исландия —правда, на правах широкой автономии: все внутренние дела вершилиместные власти, но главой государства являлся датский король иКопенгагену были делегированы внешняя политика и оборона. Все этитерритории имели важное значение для обороны Англии и ее контактов сСоединенными Штатами.

И 12 апреля британский флот провел операцию«Валентина», захватив Фарерские острова. О намерении «защитить Фарерыот бедствий войны» днем ранее заявил в палате общин первый лордадмиралтейства Уинстон Черчилль, чья речь транслировалась по Би-би-си.Он заверял: «Фарерцы показали, что готовы тепло встретить нас». Насамом деле они британцев не приглашали, но в сущности Черчилль неслишком приукрасил ситуацию. Сопротивления оказано не было, хотяместный парламент — лёгтинг — и выразил формальный протест.

Исландиюангличане склоняли вступить в войну, но Рейкьявик решил сохранятьнейтралитет. Тогда 10 мая (одновременно с началом германскогонаступления на Францию) англичане начали операцию «Вилка», высадившисьна остров. Они не исключали вооруженного сопротивления, но его непоследовало — как и в случае с Фарерами, все ограничилось формальнымпротестом. В июле 1941-го британцев в Исландии заменили американцы. А в1944-м она провозгласила независимость от остававшейся оккупированнойДании. На этот момент в стране проживало 120 тыс. человек, аамериканских солдат там было лишь втрое меньше!

Итак, в случаес Фарерами и Исландией англичане и американцы поступили фактически также, как Советский Союз с Прибалтикой, Бессарабией и ВосточнымиКресами**: для защиты своих интересов во время войны они занялитерритории другого государства, из-за чего последнее так и не смогловосстановиться в довоенных границах. Только среди историков иполитиков не принято проводить подобные аналогии. И в Дании никто неговорит, что страна находилась в годы Второй мировой под контролем двухоккупантов.

__________________________________
**Восточные Кресы (польск. Kresy Wschodnie, от польск. kres — граница,конец, край) — польское название территорий, составлявших некогдавосточную окраину Польши, а ныне входящих в состав Западной Украины,Беларуси и Литвы.

Да, США и Великобритания, вотличие от СССР, не инкорпорировали оккупированные территории в свойсостав, а только не воспрепятствовали независимости Исландии. Можноговорить и о том, что большинство исландцев действительно былинастроены в пользу отделения от Дании. Более того, Акт о союзе междудвумя странами предполагал, что в 1940-м должны начаться переговоры поновой редакции этого документа, и в случае, если согласие не будетдостигнуто в течение трех лет, он может быть отменен. Однако эти планыне реализовались из-за такого форс-мажора, как мировая война, апровозглашение независимости в условиях, когда иностранных солдат встране больше, чем взрослых мужчин в составе местного населения, неслишком легко можно счесть искренним волеизъявлением народа.

Разумеется,в Исландии и на Фарерах не насаждалась другая экономическая система, небыло политических репрессий. Впрочем, для репрессий там не имелось иобъективных оснований ввиду отсутствия какого-либо сопротивленияоккупационному режиму.

Но с другой стороны, Советский Союз вошелна территорию Польши в 1939 г., когда ее правительство уже покинулострану и правомерно было говорить о ликвидации ее государственности. Адатское правительство в 1940-м не покидало ни страны, ни ее столицы ипродолжало контролировать внутренние дела. Казалось, что оккупация дажене стала для него большим потрясением — не было никакогоправительственного кризиса, и кабинет продолжал функционировать внеизменном составе.

Но к датскому правительству мы еще вернемся.А теперь о главном владении страны — Гренландии. Туда в 1941-мвысадились американские войска, и также против воли Копенгагена. Однаков этом случае высадке предшествовала договоренность с высоким датскимчиновником — правда, незаконная, если следовать букве права. Этимчиновником был посол в Вашингтоне Хенрик фон Кауфманн, который сразупосле гитлеровской оккупации стал именоваться де Кауфманном.

9апреля 1941 г. он отметил годовщину германского вторжения подписанием«от имени Короля» «Соглашения о защите Гренландии» с госсекретарем СШАКорделлом Хэллом. Документ, официально опирающийся на доктрину Монро,предоставлял США право защищать Гренландию от любого иностранноговторжения, но в контексте того момента имелось в виду именно германскоевторжение (кстати, в ходе войны немцы пытались сооружать на восточномпобережье острова метеостанции).

Это соглашение было одобреноместными властями Гренландии, но датское правительство объявило егоюридически ничтожным. Кауфманн проигнорировал протест, заявив, чтопоскольку Дания оккупирована враждебной державой, ее власть неспособназащищать национальные интересы. Правительство обвинило его вгосударственной измене, уволило с должности и лишило дипломатическогоранга. Кауфманн не обращал на это внимания и призывал датскихдипломатов по всему миру не выполнять инструкций Копенгагена. Ноглавное в этой истории — то, что и американцы не обратили на этирешения датских властей никакого внимания. Если, например, де Голлюдолго не удавалось установить с ними отношения, так как Вашингтонсчитал его самозванцем, то к Кауфманну все время относились как кчрезвычайному и полномочному послу. Хотя с юридической точки зрения онбыл именно самозванцем.

Но, конечно, нельзя забывать, чтонарушение Соединенными Штатами буквы закона и суверенных прав Дании вэтом случае оказалось весьма полезным и для СССР: контроль американцамиГренландии облегчил прохождение северных конвоев в Архангельск.

Модельный протекторат

Новернемся собственно к Дании. Ее история в годы оккупации оченьпоучительна с точки зрения взаимоотношений демократии и фашизма. Да,хорошо известны примеры, когда диктаторские режимы получали активнуюпостоянную поддержку со стороны режимов демократических. Например,латиноамериканские военные диктатуры, которые опирались на СоединенныеШтаты. Вашингтон считал, что «для пользы дела» надо пренебрегать вовнешнем мире теми принципами, на которые опиралась страна изнутри. Ночтобы наиболее жестокий фашистский режим также «для пользы» деласохранял демократию в завоеванной стране — об этом стараются невспоминать. Однако такова была ситуация в Дании, которая, по словамГитлера, должна была стать «модельным протекторатом». То есть,возможно, такая модель сосуществования демократии и нацизма считаласьим оптимальной и для других подконтрольных территорий, где «чистотарасы» местных жителей позволяла подобные вольности.

После тогокак гитлеровцы оккупировали Данию, здесь у власти оставалсямногопартийный кабинет во главе с социал-демократом ТорвальдомСтаунингом. Партийная структура правительства в годы войны не менялась,менялись только премьеры — и то не всегда в результате внутренних иливнешних конфликтов. Так, в мае из-за смерти премьера кабинет возглавилдругой социал-демократ — Вильгельм Буль.

Разумеется, ополноценной демократии говорить не приходится, так как в стране былсразу введен запрет на антигерманские публикации. А поскольку тогдаписать о политике, не говоря о Германии, было невозможно, такой запретозначал тотальную политическую цензуру.

Сразу после нападенияГермании на СССР была запрещена Коммунистическая партия Дании, членствов ней стало уголовно наказуемым, а трое ее представителей в фолькетингенезаконно лишены парламентской неприкосновенности и арестованы.Впоследствии многие из арестованных коммунистов были выданы Германии.

Однако ключевойатрибут демократии — многопартийные выборы — сохранялся. Точно в срок,23 марта 1943 г., датчане обновили состав фолькетинга, а спустя двенедели — верхней палаты, ландстинга (до 1953 г. датский парламентбыл двухпалатным). Абсолютное большинство голосов получили партиивласти, которые отстаивали курс, официально именуемый «политикойсотрудничества». Против этого курса в условиях запрета коммунистоввыступала лишь консервативная партия «Датское единство». Она впервыедобилась парламентского представительства, но получила на выборахнижней палаты лишь 2%, а верхней — менее 1%. За расширение курсавыступали датские национал-социалисты, однако они получили только 2% наобоих выборах. По сравнению с довоенным периодом партия не улучшиласвоего результата, а ее поддержка осталась ограниченной региономпроживания немецкого меньшинства.

Сотрудничество или соучастие?

ВБерлине были не слишком довольны результатом выборов, так как сочли,что датчане «не проявили политической эволюции». Однако по сути этивыборы продемонстрировали — уже после Сталинграда — полное одобрение«политики сотрудничества», которую правомерно называть политикойсоучастия.

Результатом этого соучастия стало и подписание ДаниейАнтикоминтерновского пакта в конце 1941 г., и появление датскихэсэсовцев на Восточном фронте. В повести Хазанова «Час короля»говорится о роте датчан, отправленной туда. На самом деле там воевалодо 10 тыс. датчан. То есть популярный среди интеллигенции писательзанизил их число в 70 раз. На Восточном фронте погибли в составеэсэсовского добровольческого корпуса «Дания» и дивизий СС «Викинг» и«Нордланд» 3900 датчан. На фоне потерь Второй мировой цифра невелика,но Дания и страна маленькая. В ней тогда жило в 60 раз меньшенаселения, чем в СССР в конце 1980-х. Никто не оспаривает понятие«война СССР в Афганистане». В той войне Советский Союз потерял в три слишним раза больше, чем датчане на Восточном фронте. Но с учетомразницы в численности населения можно говорить, что для Дании ценавойны на стороне Гитлера оказалась в 18 раз дороже, чем для СССР ценаафганской войны.

От зачисления в немецкие сателлиты наряду сВенгрией, Румынией и им подобными странами Данию спасает лишь то, чтоформально речь шла о добровольцах, как и в случае с испанской «Голубойдивизией». Причем если формированию последней прямо содействовалоиспанское правительство, то в Дании этим занимались местные нацисты, ноправительство позволило им безнаказанно нарушать закон, запрещающийвербовку в иностранные армии на территории государства. И фронтовыхпотерь по отношению к численности населения страны датские пособникиГитлера понесли больше, чем испанские. А то обстоятельство, что в ихрядах было непропорционально много (до четверти личного состава)датских немцев, существенно не меняет дела. И когда шла война, истинныйстатус Дании как немецкого сателлита понимали и западные союзники, отчьих торпед погибли 1850 моряков датского торгового флота,обслуживавшего немцев.

Немалое содействие оказали Германии,которая в ходе войны стала испытывать продовольственные затруднения, ипоставки сельхозпродукции из Дании. Они, как и другие поставки, велисьзачастую в убыток национальной экономике.

Другая сторона медали

Этоодна сторона датского участия в войне. Есть и другая, менеезначительная. Были датчане, которые уже в 1940 г. установили связь сбританской военной разведкой, передавая ей сведения через соседнююШвецию. Правда, собранные ими данные фельдмаршал Монтгомери затемназвал «почти бесполезными». В целом общество оккупационный режим,конечно, не одобряло, но в подавляющем большинстве, подобноправительству, относилось к нему как к неприятной необходимости.Недовольство редко прорывалось наружу (в формах вроде демонстрацийпротеста по случаю подписания Антикоминтерновского пакта), а если ипрорывалось, то не угрожало этому режиму.

Но вышеописанноекасается народа, а не власти. Ее первый конфликт с Берлином произошел вконце сентября 1942 г., когда монарх в ответ на длинную теплуютелеграмму Гитлера по поводу его 72-летия послал в ответ три слова:«Благодарю. Король Кр.» После этого Гитлер отозвал посла из Копенгагенаи велел датскому послу убраться из Берлина. Чтобы загладить кризис,пришлось менять главу датского правительства. С ноября 1942-гопремьером стал Эрик Скавениус, беспартийный, но близкий к либеральнойпартии Венстре (к которой принадлежит и многолетняя докладчица поукраинским делам в ПАСЕ, а затем советница Тимошенко Ханне Северинсен).Ранее в качестве главы МИД он подписывал Антикоминтерновский пакт исчитался в Берлине надежным партнером.

Однако после Сталинграда,Курска и высадки союзников в Италии и Скавениус не оправдал надежд.Летом 1943-го в Дании начались забастовки, диверсии на транспорте, иБерлин выдвинул Копенгагену ультиматум: ввести военное положение,отменить свободу собраний, установить смертную казнь и проводитьцензуру при участии представителей Германии. Правительство отверглоэтот ультиматум, после чего — 29 августа — германский полномочныйпредставитель Вернер Бест заявил о его роспуске, а сам кабинет подалкоролю прошение об отставке. Кристиан X прошение отклонил, однакофактически руководство страной с того момента и до ее освобожденияосуществляли не министры, а госсекретари. И в условиях военногоположения.

Когда в 2003-м в Дании отмечали юбилей этого события,премьер-министр и нынешний Генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен назвал«политику сотрудничества», которую в 1940—1943 гг. проводили егопредшественники, «морально неоправданной». Но чтобы дозреть до такихслов, официальной Дании потребовалось более полувека.

Послероспуска правительства Сопротивление набирало силу. Вскоре датчанечастью затопили, частью переправили в Швецию свой военный флот. Датскиеполицейские отказывались бороться с диверсиями. Осенью 1944-го околодвух тысяч их были отправлены в Бухенвальд и около ста из них тампогибли. Всего в Сопротивлении погибли 850 датских патриотов (однако изисточников, где приводится эта цифра, неясно, входят ли в их число теполицейские). Еще около 100 датских граждан погибли в рядах союзныхармий.

Однако было бы возможно такое поведение и правительства, инарода Дании, и даже сухая телеграмма короля фюреру, если бы блицкригудался и датчане не испытывали экономических трудностей, вызванныхвойной? Думаю, что нет, ибо в таких условиях протест казался бы явнобессмысленным, а датчане — народ рациональный. В любом случае настороне фашизма погибло вчетверо больше датских граждан, чем на сторонеантифашизма.

Сказанное, конечно, не умаляет мужества многихдатчан, которое проявилось, в частности, при спасении датских евреев.Но все происходило отнюдь не так, как говорит легенда. На самом деледатские евреи никогда не носили желтой звезды — не потому, что еенадевал их король, а просто потому, что соответствующих распоряжений небыло.

Спасение евреев и рождение мифа

Берлин желал, чтобыКопенгаген ввел антисемитское законодательство, но не слишкомнастаивал, и датские власти отказывались. Более того, эти властиприговорили к крупным штрафам местных нацистов, которые пыталисьподжигать синагоги.

Об этих фактах хорошо известно. Менее известно другое. Данией еще до августа 1943-го были выданы Германии 22 еврейских беженца, в том числе трое детей. Почти все они погибли.Об этих фактах впервые сообщил несколько лет назад исландский историкВильельмур Эрн Вильяльмссон, который в другой своей работе отметил, чтодатские эсэсовцы из «Викинга» могут быть причастны к массовым убийствамевреев в Тернополе и Золочеве (Львовская обл.).

Комментируяразоблачения Вильяльмссона, Фог Расмуссен сказал: «Знаменательно, чтоименно зарубежный исследователь вскрыл этот нарыв». Датский премьеротлично знал, что отечественные историки были склонны хвалить «политикусотрудничества». Это показывает, как опасно доверять историю толькоисторикам из собственной страны, хотя эта наука в Дании никогда не былатак политизирована, как на Украине при Ющенко.

Но вернемся кевреям и королю. Кристиан X за время оккупации более не высказывалтаких слов восторга в адрес немцев, как фразы, процитированные в началестатьи. И антисемитом он не был. Вскоре после попытки поджога синагогив конце 1941 г. он направил новогоднее поздравление ее раввину. Это,безусловно, достойный жест, но вряд ли подпадающий под понятие«гражданское мужество». Поздравления такого рода были абсолютнобезопасны не только для короля, но и для рядовых датчан. На тот моментоставалось неясным, как далеко зайдет гитлеровская политикадискриминации. Убийства евреев оккупантами и их пособниками происходилитогда только на территории СССР, и об этом в Дании практически не знали.

Нопоздравление монарха раввину и породило легенду. В январе 1942 г.лондонская «Дейли телеграф» сообщила, что датский король может отречьсяот престола, если пособники Гитлера проведут антисемитскоезаконодательство. Тогда же одна гетеборгская газета якобы опубликоваларисунок, на котором король на вопрос «Что делать, если евреев обяжутнадевать желтую звезду?» отвечает: «Я тогда сам ее надену». Экземплярагазеты с подобным рисунком найти не удалось, несмотря нацеленаправленные поиски. Однако в сентябре 1942-го базирующееся вЛондоне Еврейское телеграфное агентство сообщило о таких словах королякак об информации, полученной из достоверных датских источников.

Вдействительности же антисемитское законодательство так и не быловведено. Более того, неизвестно, принимали бы оккупанты какие-либо мерыпротив датских евреев, если бы правительство продолжало политикусотрудничества, или нет. Депортация была запланирована на 1—2 октября,когда отмечался Новый год по еврейскому календарю. Но за три дня доэтого немецкий дипломат Георг Фердинанд Дуквиц сообщил лидеру датскихсоциал-демократов Хансу Хедтофту о таких планах, а заодно и о том, чтоШвеция не будет возвращать датских евреев, если они там окажутся.Хедтофт тут же проинформировал Сопротивление и лидеров еврейскойобщины. В результате к моменту планируемой депортации более 7,5 тыс.евреев из 8 тыс. успели укрыться. В течение двух месяцев они былипереправлены в Швецию на рыбачьих лодках и моторках.

Их спасение— бесспорно, замечательный акт датского Сопротивления. Но все жепереправлять евреев через узкие проливы датчанам было гораздобезопаснее, чем украинским и белорусским праведникам мира прятать их усебя дома. Для датчан главной угрозой была лишь непогода: немцы и непытались блокировать побережье, чтобы предотвратить эвакуацию. Что жекасается датских евреев, которым не так повезло, то они попали не влагеря уничтожения, а в Терезин. И вдобавок меньше страдали от голода,чем другие тамошние узники, так как могли получать посылки датскогоКрасного Креста. В результате выжили 399 депортированных из 450. Ибо кевреям из Западной Европы нацисты относились не так, как к евреям изВосточной, прежде всего из СССР. Но это — тема для отдельной статьи.

Неведомо,что говорил король о спасении евреев-соотечественников. Но вскоре послеэтого события многие американские газеты опубликовали полученную ими поканалам Еврейского агентства печати статью посла Хенрика де Кауфманна,где излагалась как достоверный факт известная нам легенда о короле извезде. Только согласно этой статье он звезды не надевал, а лишьговорил, что «с гордостью будет носить ее».

Кауфманну, которыйпродолжал чтить монарха, надо было представить его американцам ввыгодном свете (тем более что «Вашингтон пост» годом ранее ославилакороля как «знаменитого коллаборанта»). Активно распространяла миф идействующая в США ассоциация «Дания— Америка», консультантом которойбыл отец современного пиара Эдвард Бернейс. Неизвестно, какова егоистинная роль в развитии легенды, но, думается, он должен быть еюдоволен. Ибо это впечатляющий пример победы пиаровских технологий надистиной.

Что с того, что в 1980-м «Интернешнл геральд трибюн»опубликовала объявление с призывом прислать фото датского короля сжелтой звездой, на которое никто не откликнулся? Более того, внучкамонарха — нынешняя королева Дании Маргрете — легенду опровергла. Но этифакты не мешают истории о короле и звезде победно шествовать по миру,тиражируясь в новых фильмах и книгах.

При всей своей внешнейэстетичности эта легенда отнюдь не безобидна. По сути это такая жефальсификация истории, как «воины УПА, освободившие Украину», которыхуже воображают себе наши школьники. Ибо в блеске фальшивой звезды, замиражами несуществующих героев трудно увидеть реальность не слишкомприглядных отношений фашизма и демократии в военной Дании. А самоеглавное, что этот блеск, ослепляя, не дает увидеть все величиеистинного героя-победителя — советского солдата.