О книге по которой Лунгин снял фильм Царь

Вывешиваю свой текст про кинороман Алексея Иванова "Летоисчисление от Иоанна".В TimeOut он пошел довольно сильно переписанный и поэтому не под моей фамилией (с моего ведома). Едва ли кто-нибудь не слышал о фильме «Царь». Слишком многое сошлось. Доходящее до гениальности умение французского баловня Павла Лунгина держать нос по ветру (Белый дом, после переселения в него президента, ставшего премьером – чем не Опричный дворец???); последняя роль всеми любимого Янковского, и какая роль! Ну и, конечно, Петр Мамонов, наконец-то дождавшийся кинообраза, соответствующего по масштабу и по самой органике его уникальной личности.Менее заметна, но ничуть не менее важна литературная основа всей этой роскоши. Лунгин знал, что делал, когда приглашал Алексея Иванова-«Пермского», едва ли не единственного из современных русских писателей, умеющего не просто говорить, но думать каким-то дремучим стародавним языком (безо всяких «гой еси…») – и при этом выстраивать сюжет четко и внятно. В данном случае – сюжет о зарождении, развитии и апогее и закономерном финале конфликта светского и церковного владык – царя Иоанна и митрополита Филиппа (Фёдора Колычева). Чтобы создать законченную историю, Иванов привносит два допущения: во-первых, делает Ваню и Федю, будущих царя и митрополита, друзьями детства (о чем никаких исторических свидетельств не осталось). И во-вторых, дает всем натуралистично показанным жестокостям опричнины рациональное обоснование. Если здесь, конечно, применимо это слово: обоснование это заключается в том, что Иоанн сначала уверовал, что Второе пришествие уже стоялось и его, царя, задача, – найти Иисуса, а затем и вообще возомнил себя самого Христом. «Азбука» тоже знала, что делала, выпуская книгу «Летоисчисление от Иоанна» («по фильму Павла Лунгина “Царь”», как гласит подзаголовок) к премьере фильма. Конечно, это «кинороман» - повествование ведется простыми короткими фразами, действие обозначается прямо и в настоящем времени. Но при этом в книге автор может себе позволить недопустимые в сценарии пассажи: «И сейчас Иоанн чётко осознал, что ему нужен этот неуступчивый монах. Понять его, Иоанна, Филипп не сможет — недалёк. Но вот если примет... Тогда Иоанн проломит небо».Ионанну «проломить небо», как известно, так и не удалось. Видимо, и для фильма, и для книги, «проломить кассу», то есть стать блокбастером, окажется более реальной задачей. М. Визель (автор рецензи)