Русскоязычная проза

http://www.svobodanews.ru/Transcript/2008/09/18/20080918001844450.htmlКурков: Посмотрите на Михаила Шишкина, который практически языком Толстого пишет романы. Шишкин это экстремальная ситуация, потому что, кроме него и еще двух девушек в Швейцарии, никто на русском языке не пишет. Но в Украине, в Беларуси и странах Кавказа язык используется очень широко. Но когда он используется на уровне массмедиа, он мгновенно принимает очень много влияния главного языка, государственного языка. То есть в русском языке Украины очень много украинизмов. Это нормально, это взаимный обмен лексико-культурный. Но интересно, что при этом остаются все равно литературоведы и литераторы, которые пытаются сохранить то, что им нравится или его попробовать немножко в другую сторону развернуть. И всякое такое движение просто больше заметно в среде, где это язык не имеет статуса государственного. Скульская: С русским языком в Эстонии, конечно, происходит все то, что может произойти в ситуации, когда он становится знаком социальной неуспешности. Отсюда - желание успеха социального, которое предполагает проникновение в русский язык, в нашем случае, эстонских слов. Вы делаете кальку какую-то, меняете падежи, вы используете смешные для русского уха обороты. Вы говорите не «я плачу», а я «максую», от эстонского слова «максма» – платить. Русские люди, живущие в Эстонии, не понимают, что они говорят уже не на русском, а вот на этой смеси. Это смесь какого-то социального страха и неустроенности. В общем-то, нормально знать два, три, четыре языка, и их не смешивать.