А между тем...

Мы проопустили Явление. Феномен молдавского гастарбайтерства запечатлен писателем с мировым именем. 1. - Иду, - раздался голос в коридоре. Дверь открылась. На пороге стоял худой бледный человек с усами подковой, в черной кожаной жилетке поверх грязноватой рубахи навыпуск. Мне сразу померещилось в нем что-то трансильванское, хотя для вампира у него был, пожалуй, слишком изможденный вид. Но я вспомнил, что Озирис толстовец. Возможно, таков был физический эффект опрощения. - Здравствуйте, Озирис, - сказал я. - Я от Иштар Борисовны. Усатый мужчина вяло зевнул в ладонь. - Я не Озирис. Я его помощник. Проходите. Я заметил на его шее квадратик лейкопластыря с бурым пятном посередине, и все понял. Квартира Озириса по виду казалась большой запущенной коммуналкой с пятнами аварийного ремонта - следами сварки на батарее, шпаклевкой на потолке, пучком свежих проводов, протянутых вдоль древнего как марксизм плинтуса. Одна комната, самая большая, с открытой дверью, выглядела полностью отремонтированной - пол в ней был выложен свежим паркетом, а стены выкрашены в белый цвет. На двери красным маркером было написано: МОСКВА КОЛБАСНЯ СТОЛИЦА КРАСНАЯ Похоже, там и правда был духовный и экономический центр квартиры - оттуда долетала бодрая табачная вонь и решительные мужские голоса, а все остальное пространство было погружено в ветхое оцепенение. Говорили в комнате, кажется, по-молдавски. Я подошел к двери. В центре комнаты стоял большой обеденный стол, за которым сидело четверо человек с картами в руках. Другой мебели в комнате не было, только на полу лежали какие-то укладки, сумки и спальные мешки. У всех картежников на шеях были куски пластыря, как у открывшего мне дверь молдаванина. Разговор стих - картежники уставились на меня. Я молча глядел на них. Наконец самый крупный, быковатого вида, сказал: - Сверхурочные? Три тарифа или сразу нахуй. - Сразу нахуй, - вежливо ответил я. Усатый произнес что-то по-молдавски, и картежники потеряли ко мне интерес. Усатый деликатно тронул меня за локоть. - Нам не сюда. Нам дальше. Идемте, покажу. Я пошел за ним по длинному коридору. - Кто эти люди в комнате? - Гастарбайтеры, - ответил молдаванин. - Наверно, так правильно назвать. Я тоже гастарбайтер. Мы остановились в самом конце коридора. Молдаванин постучал в дверь. - Что такое? - послышался тихий голос. - Тут к вам пришли. - Кто? - Вроде ваши, - сказал молдаванин. - Люди в черном. - Сколько их? - Одни, - ответил молдаванин, покосившись на меня. - Тогда пускай. И скажи пацанам, чтобы курить завязывали. Через час обедаем. - Понял, шеф. Молдаванин кивнул на дверь и поплелся назад. На всякий случай я постучал еще раз. - Открыто, - сказал голос. Я отворил дверь. 2. В комнату вошел усатый молдаванин, и я понял, что аудиенция окончена. Молдаванин довел меня до выходной двери, как и в прошлый раз. Но сейчас он почему-то оглянулся, вышел вместе со мной на лестничную клетку и прикрыл квартирную дверь. - Лифт не работает, - сообщил он тихо. - Я провожу вас вниз. Я не стал возражать, но на всякий случай пошел вдоль стены, подальше от перил, за которыми был лестничный пролет. - Извините за навязчивость, - сказал молдаванин. - Я вообще-то профессор теологии из Кишинева. Здесь просто подрабатываю. У нас в Кишиневе временно не нужны профессора теологии. - Могу представить, - сказал я сочувственно. - Вы знаете, - продолжал молдаванин, - сюда частенько заходят молодые вампиры, которые беседуют с нашим нанимателем. Я жду у двери на тот случай, если хозяин позвонит. Ну и слышишь кое-что, так что я знаю, какие представления господствуют в вашем мире. Обычно я не вмешиваюсь в разговор. Но сегодня речь шла о Боге. И здесь я чувствую себя обязанным сделать одно важное уточнение к тому, что вы только что слышали. Как теолог. Но прошу вас, не говорите шефу про наш разговор. Вообще никому не говорите до следующего контрольного укуса. А там я в отпуск уеду. Обещаете? - Вы хорошо знакомы с деталями нашего обихода, - заметил я. - Даже знаете про контрольный укус. Я сам про него первый раз слышу. - Не иронизируйте, молодой человек, - сказал молдаванин, - в вашей среде все укусы контрольные. Других не делают. - Вообще-то вы правы, - вздохнул я. - Ладно, обещаю. В чем ваше уточнение? - Оно касается того, что в ваших кругах принято называть умом «Б». Молодым вампирам говорят, что человеческий ум «Б» - просто денежная сиська. Но это не так. - А что это на самом деле? - Вы когда-нибудь были в Помпеях? В Италии? - Нет, - ответил я. - Но я знаю, это римский город, который сохранился под вулканическим пеплом. Я про него много читал. - Именно, - сказал молдаванин. - Так вот, самое интересное место в Помпеях - это вилла Мистерий. - Помню. Вилла на окраине города. Названа по фрескам, где изображен ритуал посвящения в дионисийские мистерии. У нас в дискурсе даже картинки были. Красивые. А почему вы вспомнили про эту виллу? - Видите ли, она существовала с середины третьего века до нашей эры самой гибели Помпей. Триста лет. Никто, конечно, сегодня не знает, что за мистерии там происходили. Но фрески так захватывают воображение, что споры не утихают до сих пор. На мой вкус, дело даже не в самих этих фресках, а в мелких деталях росписи коридора - загадочных египетских символах на черном фоне, каких-то значках, змейках - прямо как на старой швейной машинке «Зингер»... Не знаю, вы такие машинки вряд ли застали. - Вы как-то скачете, - сказал я. - Заговорили про ум «Б», потом на виллу перешли, а теперь на машинки «Зингер»... - Одну секундочку, сейчас все станет ясно. На фотографиях этого не видно, но если вы окажетесь на вилле лично, вы заметите ряд несообразностей. С одной стороны, фрески, да. С другой - посреди этого великолепия стоит грубый и примитивный пресс для отжима виноградного сока... Вы начинаете замечать какие-то уродливые хозяйственные пристройки в самых неподходящих местах... Экскурсовод тем временем объясняет: на этой вилле действительно посвящали в мистерии. Когда-то в далеком прошлом. Но после первых же поземных толчков - а они начались задолго до фатального извержения вулкана - хозяева продали здание и уехали. А вилла превратилась в сельскохозяйственную ферму, на которой стали делать вино... - Что вы хотите этим сказать? - спросил я. - Я хочу сказать, что человек - это такая же вилла мистерий. Вы, вампиры, считаете, что построили эту ферму сами, чтобы отжимать на ней баблос. И фрески на ее стенах кажутся вам побочными продуктами вашей фермерской деятельности. Вы думаете, что они сами возникли из грязи и пятен сока, пока там носили туда-сюда бадьи с перебродившей кислятиной... Мы уже спустились вниз и остановились возле выходной двери. - Хорошо, - сказал я, - у вас есть другая версия? - Есть. Ум «Б» - то, что вы называете денежной сиськой, - это пространство абстрактных понятий. Их нет нигде в окружающем мире. И Бога тоже нет нигде в мире. Ум «Б» был создан для того, чтобы Богу было где появиться перед человеком. Наша планета - вовсе не тюрьма. Это очень большой дом. Волшебный дом. Может, где-то внизу в нем есть и тюрьма, но в действительности это дворец Бога. Бога много раз пытались убить, распространяли про него разную клевету, даже сообщали в СМИ, что он женился на проститутке и умер. Но это неправда. Просто никто не знает, в каких комнатах он живет - он их постоянно меняет. Известно только, что в тех комнатах, куда он заходит, чисто убрано и горит свет. А есть комнаты, где он не бывает никогда. И таких все больше и больше. Сначала сквозняки наносят туда гламур и дискурс. А когда они перемешиваются и упревают, на запах прилетают летучие мыши. - Это вы про нас, да? Молдаванин кивнул. - Понятно, - сказал я. - Как всегда. Давайте все валить на пархатых вампиров. Для этого много ума не надо. - Почему пархатых? - спросил молдаванин. - Мы ведь порхаем, - ответил я, и сделал несколько раз взмахнул руками как крыльями. - А у вас за это всегда в сортире мочили. - У кого у нас? - У людей, - ответил я, чувствуя, что завожусь. - У кого еще. А чего еще от вас ждать, если вся ваша история началась с геноцида? - С какого геноцида? - А кто неандертальцев вырезал? Тридцать тысяч лет назад? Думали, мы забудем? Не забудем и не простим. Геноцидом началось, геноцидом кончится, помяните мое слово. Так что не надо все на вампиров валить... - Вы меня не поняли, - сказал молдаванин испуганно. - Я вовсе не валю все на вампиров. Каждая комната дворца отвечает за себя сама. Она может пригласить в себя Бога. А может - вашу компанию. Конечно, по природе любая комната хочет божественного. Но из-за гламура и дискурса большинство комнат решило, что весь секрет в дизайне интерьера. А если комната в это верит, значит, в ней уже поселились летучие мыши. Бог в такую вряд ли зайдет. Но я не обвиняю вампиров. Вы ведь не комнаты дворца. Вы летучие мыши. У вас работа такая. - И что, по-вашему, будет с дворцом? - спросил я. - У Бога их много. Когда все комнаты одного из них заселяют мыши, Бог его уничтожает. Точнее, перестает создавать, но это одно и то же. Говорят, это выглядит как свет невероятной силы, который сжигает весь мир. Но на самом деле просто исчезает иллюзия материи, и природа Бога, пронизывающая все вокруг, проявляется сама перед собой как она есть. То же самое, говорят, бывает и в конце каждой отдельной жизни. У нашего дворца сейчас не лучшие дни. Мыши живут почти во всех комнатах. Везде чавкает дистиллятор агрегата «М-5»... - Вы хорошо осведомлены, - сказал я. - Вопрос заключается в том, что мы будем делать, когда Богу это окончательно надоест, и он закроет проект? Я пожал плечами. - Не знаю. Может, на новую планету пошлют работать. Меня другое интересует. Вот вы профессор теологии. Говорите про Бога как про своего хорошего знакомого. А почему, скажите, он сделал нашу жизнь такой пустой и бессмысленной? - Потому что если бы в вашей жизни был смысл, - сказал молдаванин, выделив слово «вашей», - выходило бы, что правильно поступают те комнаты, которые запускают в себя мышей. И Богу стало бы негде жить. - Хорошо, - сказал я, - а зачем тогда вы мне все это говорите? - Я вам телефончик хочу дать, - ответил молдаванин, протягивая мне карточку с золотым обрезом. - Если захотите, приходите на молитвенное собрание. Легкого пути назад не обещаю. Но Бог милостив. Я взял карточку в руки. На ней было написано: К Богу через Слово Божие. Молитвенный дом «Логос КатаКомбо». На обороте были телефоны. Сунув карточку в карман, я провел рукой по тому месту на поясе, где должен был находиться футлярчик с конфетой смерти. Его там не оказалось - я опять вышел из дома пустой. Впрочем, будь конфета на месте, я, разумеется, не последовал бы совету Озириса. Движение вышло рефлекторным. - Ясно, - сказал я. - Вместо винного пресса поставим на Вилле Мистерий свечной заводик, да? Зря стараетесь, халдеи не дадут. В лучшем случае будете халтурить в уголочке. Если места хватит... - Не ерничайте. Лучше поразмышляйте на досуге. - Поразмышляю, - ответил я. - Я вижу, вы добрый человек. Спасибо за ваше участие в моей жизни. - Мне пора, - сказал молдаванин и постучал по пластырю на шее, - а то шеф заждется. Помните, вы обещали никому не рассказывать о нашем разговоре. - Не думаю, что это кому-нибудь интересно. Хотя знаете что... Почему бы вам Иштар Борисовну не перевербовать? Она вполне созрела. Делюсь инсайдерской информацией. - Подумайте, - повторил молдаванин, - путь назад еще открыт. Он повернулся и пошел вверх по лестнице. Я вышел из подъезда и побрел к машине. «Путь назад, - думал я. - Назад - это куда? Разве там хоть что-нибудь остается?»В. Пелевин. Империя5