Несколько дней назад глава Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охраны культурного наследия РФ Борис Боярсков заявил, что российские музеи недостаточно активно занимаются возвратом принадлежащих им предметов искусства из стран СНГ. Оказывается, никто с боярского плеча никаких шуб дарить не собирался. А только разместил во времена СССР во временное пользование свое добро в республиканские музеи. Вообще, чего-то в этом роде давно стоило ожидать. Там, где прописывается НАТО, не место дешевому российскому газу, а тем более, прошлым подаркам. И если у вас, к примеру, прочно обосновалось ОБСЕ или что там еще, типа фонда Сороса, - пусть они и дарят вам картины, вазы и все такое. Развод так развод! Слоники – врозь.Дележ внутри СНГ впереди предстоит серьезный. И это, похоже, только первая ласточка. Так, заявка, колебание струн. Чтобы не забыли, что, почем и откуда.А вот почему руководитель Росохранкультуры г-н Боярсков скромно посчитал, что в молдавском Национальном музее искусств только 11 экспонатов, на которые может претендовать Россия, – понятия не имею. Это ведь как считать. Хотя некоторым молдавским работникам культуры не откажешь в чувстве предвидения ситуации - не случайно на одном из электронных сайтов музея его биография значительно сокращена и подправлена. И если ей верить, то собрание предметов искусства Нацмузея каким-то чудом сформировалось еще до войны (то есть, конечно, «при румынах», как в простоте душевной говорят в народе), пережило войну, бомбежки и разруху и так же безмятежно и плавно пронеслось через советскую власть, СССР и внесло себя в сию цветущую пору. ПРО САРАНЧУ И ПРЕТЕНЗИИ Но в том-то и дело, что г-ну Боярскому, похоже, есть где развернуться с претензиями: все добрых 80 процентов собрания русского и западноевропейского искусства в нашем музее - это дары в послевоенные годы двух крупнейших музеев России – московского «Пушкинского» и ленинградского «Эрмитажа». Стало быть, в этих более чем пяти с половиной тысячах единиц собрания - не 11 «российских» даров, а сотни картин, графики, гравюр, пастелей и прочего. Основной костяк коллекции: Рерих, Шишкин, Серебрякова, Айвазовский, Иванов, Перов, Саврасов, Коровин и т.д. Это разнообразно представленная западноевропейская живопись, «голландцы», известные школы позднего итальянского Возрождения, это, наконец, даже Ренуар, не говоря о великолепнейшей коллекции японских гравюр XVII –XIX вв., где сверкает звездой первой величины Утагава Хиросиге, и ничем не хуже - Китагава Утамаро или Утагава Кунисада. Недаром, говорят, в трудные перестроечные годы японцы периодически исподволь закидывали удочки – нельзя ли как-то этой классикой поделиться с ними, то есть ее просто продать? И дорого давали…Г-н Боярсков пока ничего не знает, но в перспективе он сможет выступить с критикой минувшей и нынешней политики нашего Нацмузея в отношении «русских даров», вспомнить, так сказать, все «былое» и уйти «в думы». Про день сегодняшний скажу вкратце: он «на троечку», может, с плюсом... Это, разумеется, моя сплошь субъективная оценка. Потому что наверняка сотрудники музея и его директор Тудор Збырня патриотично выставляют себе круглые «пятерки». Об этом говорят хотя бы оптимистичные интервью в прессе (главным образом о ремонте здания многомиллионной стоимости), не оставляющие и тени сомнения, что день лучезарен, а впереди нас ждет еще более светлое будущее. Могу поделиться: мои сомнения лежат в нескольких областях. Сомнения вызывают как жизнь отдела зарубежного искусства (где прописаны российские дары), так и творческое существование музея в целом. Что касается жизни музея, который сейчас усиленно ремонтирует свое здание на углу улицы Пушкина и 31 Августа и совершенно забросил второе здание по бульвару Штефана чел Маре («Дом Херца»), зияющее выбитыми стеклами накануне зимних холодов, то он взял курс на современную жизнь и текущие выставки молдавских художников, перемежающиеся национальным «ретро». С одной стороны, сие закономерно и оправданно – чай, не в Испании, не в России живем, а в Молдове. С другой стороны, интенсивно жить сегодняшним днем музею не совсем «педагогично». Хотя это можно объяснить не только обилием у нас художников, желающих выставиться и пожать плоды своего труда при жизни, во всех выставочных залах столицы, которых и кроме музея – навалом. Им хочется быть узнанными и купленными именно в Высшем Храме, в Пантеоне – это раз, но объясняется ситуация такого «крена в современность» и нынешними страстями жизни. Технической доступностью, общей тенденцией постмодернизма, сознательно разорвавшего преемственную связь с традициями мировой культуры. Этот разрыв, как неоднократно подчеркивают искусствоведы, позволил художнику избавиться от того, что называют «культурной ассоциацией». А именно культурная ассоциация и дает художественному образу многомерность и глубину. То, что мы как раз надеемся найти в музее, как в последнем прибежище, как в мериле ценностей, золотом сечении. Прибежать и глотнуть свежей воды. Наполниться… но чем и когда? Готов ли сам музей дать этот вечно свежий глоток?И тут самая пора вставить «пять копеек» относительно политики отдела зарубежного искусства. То бишь - русского «подарка». Один раз в год обновляющаяся экспозиция отдела зарубежного искусства - это, на мой взгляд, не просто редко, а смехотворно мало!К сожалению, я тут никак не могу принять возражения заведующей отделом зарубежного искусства Нацмузея Полины Борисовны Коломеец, которая сказала, что, в принципе, все известно и уже показано, так что нелегко-де составлять новые экспозиции… Может быть, по этой причине она даже затруднилась сказать про выставочные планы отдела на следующий год. На мой взгляд, вариантов этих экспозиций на самом деле бесчисленное множество, была бы охота и стимул пропагандировать собрание отдела, был бы кураж и творческая жилка (плюс лояльное отношение директора музея к сим акциям, конечно): чем не темы даже «пейзаж», «натюрморт», «портрет» (среди них есть настоящие жемчужины, как русской живописи, так и западной)? Это куда лучше, чем рассматривать плотно висящие и откровенно «забивающие» друг друга работы постоянной экспозиции, в которой трудно отыскать путеводную нить замысла. Я уж не говорю в наивности своей о так называемых «подвариантах» выставок - «Женский образ», «Мужской портрет» и т.д. Разумеется, если картины не сбивать в кучу, на расстоянии полуметра друг от друга, как висят они сейчас в постоянной экспозиции полутемного зала, куда редко кто заходит. А если размещать их с размахом, как классику и шедевры, на расстоянии метра-полутора, продумывая «политику» цвета и света, темы и «сквозного сюжета», согласования и «аккомодации чувств» – на один шикарный зал легко и точно наберется! И, к слову, вышеупомянутые гравюры «японцев» наши зрители разве недавно видели? И видели ли они когда-нибудь в обозримом прошлом отдельно графику Сальватора Розы, гравюры Дюрера? И неужели 6 пастелей и 2 холста Серебряковой не могут составить половину или треть какой-то тематической выставки? А блистательных представителей «Мира искусства» еще раз вы не хотели бы посмотреть? Сомневаюсь, что ответ публики будет отрицательный. Все будут «за». И даже туристы, которых сторож гонит от здания «Дома Херца», чтобы те не фотографировали полуразвалины культуры, тоже будут очень и очень «за». Можете быть уверены!Тут наверняка глава Росохранкультуры с боярской фамилией злодейски потер бы руки, узнав, что некоторые работы из «русского собрания» вообще не видят света белого десятилетиями!Живы ли они там, родимые? Говорят, что да. При инвентаризации 2001-2006 гг. в музее чудесным образом даже обнаружились «излишки», что-то во время оно забыли записать и внести, короче говоря. Надеюсь, это не слишком смелое заявление в глазах осторожных музейных работников, до сих пор рассматривающих журналистов как нечто среднее между потопом и саранчой.Меня, к примеру, долго пытали, зачем мне понадобилось ВДРУГ прийти в этот Храм Искусств… И то сказать: на открытие какой-нибудь выставки журналисты слетаются как густая зеленая стая сами-знаете-чего. Чтобы исчезнуть до следующего хеппенинга и промоушена – хорошо бы с шампанским! - уже без следа. Против чего в музее, похоже, и не слишком возражают. Все путают журналисты. Все ляпают. ДАР НАПРАСНЫЙ, ДАР СЛУЧАЙНЫЙ?Все, что составляет день сегодняшний, лежит во вчерашнем дне. Это закон жизни человека, любого сообщества и музея - тоже. Например, наш музей никогда не имел излишка в искусствоведах. Он ими не обогатился и за перестройку. Его директорами никогда не становились научные работники или искусствоведы, как во всех ведущих музеях мира. Только художники, имевшие свои вкусы и пристрастия. (За исключением одного случая.) Не случайно научная работа здесь до сих пор не была смыслом, целью и направлением жизни - музей не выдал «на гора» с середины 80-х годов прошлого века ни одного серьезного научного исследования. Даже серии «тоненьких работ» (говорят, нет денег, но думаю, что этими работами нас не завалят и впредь, когда в конце года «заработает» оборудование - некая долгожданная японская помощь - и начнет работать печатный станок). Для таких дел нужна традиция, а она не вырастает вместе с купленным станком. В музее никогда не было (и до сих пор нет) научно-реставрационного центра, который всегда существовал в аналогичных музеях Прибалтики, Белоруссии, Украины – с мощным штатом, специальной фотолабораторией, оборудованием и прочим. Об атрибуции, серьезных исследованиях, связанных с происхождение той или иной работы, не говоря об истории персонажа, запечатленного на хранящихся в залах и запасниках картинах, речи даже не идет. (Это командировки-знания-деньги.) А ведь жаль – среди собрания картин отдела зарубежного искусства есть редкие и малоизученные экземпляры творчества известных художников, необычные направления их поиска. И на портретах – богатая история нескольких веков: коронованные особы, таинственные прекрасные дамы, современницы великих поэтов, бравые военные, прекрасные принцы и принцессы, императрицы Елизавета Петровна, Мария Александровна, Франц Иосиф – какая палитра для фантазии и работы!И наш Национальный музей, раньше бывший просто «Художественным», имеет богатую, хорошо изученную, даже можно сказать - ославленную СМИ историю. Правда, ее нельзя назвать прекрасной в полном смысле этого слова. В ней пока нет только трупа, обведенного мелом и кровавого места преступления, обнесенного полицейской лентой. Остальное – кражи, увольнения, суды, скандалы, потопы, потери экспонатов, частая смена директоров (искусствоведы там тоже не задерживались) – все это было. Как было и то, что главная битва втихаря всегда вершилась за «тело закупок» - купит ли музей работы у ныне живущего «классика» или нет? Вопрос жизни и смерти. Интриги вокруг процесса. Переживания. Лобби…Слухи, комплексы, ссоры или наоборот - братания. Даже диву даешься: почему музею так не везет? Проклятый он, что ли? Или везде так? Вон даже «Эрмитаж» осрамился с кражами... Нашему не везло с «родителями» - ни один из глав государств и президентов живописи не любил и в ней не разбирался. О Брежневе история умалчивает – он строил Комсомольское озеро и любил женщин. Иван Иваныч Бодюл любил органное и мультипликационное искусство… по числу своих дочерей, но нажимал на кино. Мирча Снегур вообще не обнажил своих пристрастий в этой сфере, ему было не до того. Петр Лучинский испытывал слабость к опере и частично – к театру, нынешний президент, похоже, нейтрален к Музам, толерантно в духе времени не выделяя ни одной, ни Талии, ни Мельпомены, не говоря о Терпсихоре, Евтерпе и прочих. Хотя традиции живописи в Молдове как раз посильнее многих направлений искусств, и, по логике, надо возделывать то, что хорошо растет (не только лозу). Но сказать, что на эту сферу выделяется государством много денег – было бы явным преувеличением. Как результат – за добрых два десятка последних лет, точнее, с 1992 года, ни одной закупки в отделе зарубежного искусства! Ни одной! Все, что дала когда-то Россия, и есть ядро музейных сокровищ (не случайно же именно на эту живопись покусились грабители в перестройку, а не на современные полотна).(Боярсков торжествует!!!)Музею не везло и с «приемными родителями» – министры культуры ничего путного для него не сделали, а в пресловутые годы перестройки даже умудрились уступить часть зданий музея частным лицам. Не везло ему и с «воспитателями» – как уже было сказано, директора менялись (или их меняли), как перчатки.Два раза оба здания музея заливали прорвавшиеся трубы. Все устарело, вот и прорывало. Пострадали и «русские дары». «Правда, все восстановили, даже рамы!», – с гордостью сказали мне в музее. Низкий поклон реставраторам. Спасли от позора. Мне всегда нравились тихие совестливые профессионалы, знающие, в чем их долг. РАЗ ПЯТНАДЦАТЬ ОН ТОНУЛ…Художественный музей ранее располагался и в доме адвоката Клигмана, и в пресловутом «Доме Херца» - настоящей жемчужине зодчества в стиле венского барокко начала XX века, которая тихо и много лет умирает на наших глазах рядом со строящимся гостиничным комплексом на углу Штефана чел Маре и Сергея Лазо. Ровно вчера я там была – никаких интенсивных работ внутри, здание, хотя и целомудренно обнесено забором, по-прежнему в аварийном состоянии, зато окна - с выбитыми стеклами, и это накануне дождей и холодной зимы! Все это - вопреки бодрым заявлениям, что до конца 2006 года первый этап реставрации «Дома Херца» будет завершен. Непонятно, будет или нет, как обещали, медная крыша у этого здания, но пока, как пить дать, ему светит угроза быть неотапливаемым, сырым и растерзанным накануне очередной зимы. К тому же поползли слухи, что кто-то пророчит этой «жемчужине» снос – и... полное восстановление в первозданном виде. Так, мол, будет дешевле...Ничему не удивлюсь. Ибо непонятно главное – как вообще предполагается сосуществование «коня и лани» в одной упряжке: огромного монстра - многоэтажного комплекса гостиницы с ее шумящей развитой инфраструктурой, парком машин, людьми, газом, выхлопами, шумом такси, и маленького деликатного исторического здания с его ажурной лепкой, ранимыми деталями, созданного совершенно для других целей. Там же нет для этого тандема даже свободного места. Площадка между ними в районе ворот – всего несколько жалких метров. И уже сейчас ясно: или конь, или лань!Ввиду всего вышесказанного, гложут и остальные сомнения. Тем более что на ремонт и реставрацию домом Клигмана и Херца требуется, как писали СМИ, 30 млн. леев, а законом о бюджете 2006 года было выделено только 5. Для другого здания музея – здания Дадиани на 31 Августа – нужно вообще 36 млн. леев. Но в печати промелькнуло, что пока выделили только 2. И даже если уже удалось или удастся энергичному Тудору Збырне (он в командировке, говорят, в Брюсселе по поводу выставки современных молдавских художников) «дожать» государство и взять денег в два раза больше против полученного – их все равно будет явно недостаточно. Нужны огромные и ритмично выделяемые суммы. Безостановочная работа. Это все к чему? Глава Росохранкультуры «проснулся» неспроста, и это не конец истории, а наши «художественные дела» по-прежнему уязвимы. Быть самостоятельным государством и иметь свой Национальный художественный музей, оснащенный, крепкий, с прозорливой, взвешенной политикой, образованными кадрами, преумножающий богатства и знающий им цену – дорогого стоит. Как известно, все-таки находились цари, которые ради создания своих музеев тратили состояния и оставались в веках. Есть надежда, что их пример - не совсем бесполезная штука. Елена ШАТОХИНА