До третьих петухов

Хома Брут стоял в круге очерченном мелом и отстреливался святой водой из водяного пистолетика от Панночки. Петухи уже кричали два раза. - Мазилааа!! - дразнилась Панночка и задирала подол савана. - Изыди, аццкий сотона! – кричал Хома - Чего привязалась-то? Я за деньги тут. Ничего личного! - А пофиг! – хохотала Панночка – Сейчас вот из круга букву "С" сделаем и повеселимся. - От ведь ведьма! Да чего ж тебе не лежится, а? Вон и подушку подложили – все как надо... - Отоспимся на...- запнулась Панночка – Оппа, я уже вроде как и на том свете. В общем потом отоспимся. А сейчас – ФААААЙЙЙЙЕЕЕРРР!! Колбасит всех! - Свят-свят-свят. – крестился Хома – Отыть страсти какие... - Бобслеют все!! – продолжало колбасить Панночку. Она растолкала гроб как в бобслее и запрыгнула в него. Гроб начал носиться по церкви кругами. - Иххха!! – кричала Панночка и волосы ее развевались – Ну что, красивая, поехали кататься? Патамушта я – Бэтмэн!! - Осспади! – взвыл Хома, у которого начала кружиться голова - Заклинаю тебя ин анно домини – уймись! И показал Панночке распятие. - И ты, Брут? – укоризненно покачала головой Панночка. – Не работает это. Не работает!! Понял? А теперь у нас в программе пение песни «Белые Корабалики». Карииинааа!! Хома побледнел и приготовился к самому страшному. - Гомофобия – признак латентного гомосексуализма!! – прокричали третьи петухи. Панночка скривилась, прошептала «Вот петухи. Киса, ко-ко...» и упокоилась в гробу. - Славтеосспади. – прошептал Хома. – Зло победило зло! Сплюнул и пошел пить водку.