ДНЕСТР: ЭЛЬБА ИЛИ ИОРДАН?

ИСТОРИЯ ЛОКАЛЬНЫХ КОНФЛИКТОВ НОВЕЙШЕГО ВРЕМЕНИ между большими государствами-агрессорами и маленькими странами-"изгоями" научила последних двум вещам. Первое: до тех пор, пока политическое руководство атакованной республики сохраняет волю к сопротивлению и очищает себя от предателей, ничто не способно сломить такую "Брестскую крепость" — каким бы значительным не был перевес противника в деньгах, союзниках, "живой силе и технике". И второе: надеяться надо только на себя и никому не верить, особенно вероломным "старшим братьям" — чем меньше им веришь, тем больше они с тобой считаются. Печальная участь Сербской Краины и Гагаузии, Ирака и Аджарии служит предостережением немногим уцелевшим — курдам и палестинцам, ЭТА и ИРА, Южной Осетии и Абхазии, Карабаху и Приднестровью... Сейчас на слуху Южная Осетия; никто в точности не предскажет, чем и когда кончится эта заваруха. Сто миллионов долларов, выделенных на зачистку непокорной автономии грузинскими бизнесменами, сговорчивость Кремля, помощь ЦРУ, харизма Саакашвили — все это не так уж и много, если дело дойдет до стрельбы из "Града" и выдачи оружия осетинскому ополчению. Мало не покажется, и помощь осетинам придет, откуда не ждали. Например, из Приднестровья. Президент ПМР Игорь Смирнов уже успел заявить: "В случае угрозы агрессии мы не останемся в стороне, мы окажем нашим братьям всестороннюю помощь, в том числе военную". А что же само Приднестровье? Как там обстоят дела? Длительное время, два последних года, эта непризнанная республика была окружена полной информационной блокадой со стороны российских СМИ — будто ее и нет уже на карте. Отчасти эта слепота была вызвана объективными причинами: два с лишним года назад почти одновременно произошли три события, которые сыграли роковую роль в судьбе Приднестровской Молдавской Республики, и сегодня от нее осталась лишь тень былого величия. Первое из этих событий оказалось катастрофическим для всего СНГ: в конце 2001 года Соединенные Штаты совершили геополитический блицкриг против России, фактически принудив ее отказаться от главенствующей роли на территориях бывшего Союза. В условиях, когда НАТО за какой-то месяц покорило всю Среднюю Азию, затем пришло в Грузию и с точностью до дня определило дату присоединения Прибалтики, вспоминать о судьбе непризнанного клочка земли под названием Приднестровье в российских политических и силовых кругах оказалось некому. Второе событие случилось примерно в то же время и было связано с полностью провалившейся внешнеполитической интригой Кремля по "возвращению Кишинева в русло политики Москвы". Сегодня как на ладони видна вся неадекватность тогдашних действий Путина и российского МИДа — особенно с учетом первого события — но в то время концепция "Зачем нам спасать Приднестровье? Мы зацапаем всю Молдову сразу!" казалась оригинальной и перспективной. Ее бравурность была вызвана неожиданным приходом на пост президента Молдовы коммуниста Владимира Воронина, победившего исключительно благодаря пророссийской и ультралевой риторике. Тогда Кремлем планировалось по-быстрому уговорить ПМР сдасться Кишиневу, чтобы "прорусский" Воронин, контролируемый по линии КПРФ, успешно решив свою главную внутреннюю проблему, порвал все контакты с националистической Румынией, Евросоюзом и НАТО и вошел в лелеемое тогда "Союзное государство", в котором, кроме Молдовы, должны были слиться в экстазе Россия, Белоруссия и Украина. Однако в ПМР наполеоновские прожекты Москвы не оценили — и тогда Россия впервые за десять лет приняла по отношению к Тирасполю открыто враждебную позицию. Руками своего единороссовского десанта Россия попыталась скинуть политическое руководство Приднестровья и посадить своих людей в Верховный Совет ПМР и кресло президента республики. В то время антитеррористическая операция в Чечне была в разгаре — и Путин изо дня в день мелькал по телевидению, делал умное лицо и вещал, что, мол, сепаратисты любых мастей должны быть наказаны. Правда, ни "бархатная революция" в Тирасполе, ни возвращение молдавского "блудного сына", ни создание "Славянского Союза" не состоялись: видимо, планида была такая... Однако "осадок остался". Наконец, третье событие, подорвавшее суверенитет Приднестровья, имело сугубо экономическую основу: Кишинев при Воронине додумался ввести так называемый "акциз" — обязательную сертификацию всех предприятий ПМР, работающих на экспорт, а Москва и Киев тихо согласились "не пущать" к себе продукцию тех приднестровских производителей, что не захотели прийти с поклоном к Воронину. Как это ни парадоксально, губительным для Тирасполя оказался его мощный, но не реализованный промышленный потенциал: ориентированные почти исключительно на поставки в страны СНГ, заводы и фабрики Приднестровья в условиях блокады оказались не только экономическим балластом, но и серьезной оппозицией власти. Кишинев одновременно не только прибрал к рукам прибыль приднестровской экономики, но и лишил ее самостоятельности. Возможно, кто-то усмотрит здесь аналогию с Аджарией: иногда лучше быть безводной пустыней, чем промышленно развитым регионом — тогда на тебя никто не глянет с вожделением.