микросообщества
Микросообщества в России - "противоядие против отчаяния" Виктория Мусвик
для bbcrussian.com
Россияне, согласно данным компании comScore, больше других "сидят" в социальных сетях
В России рождается общественная сила, опирающаяся на ценности повседневной жизни. Она не связана с политикой или радикальными группировками, однако может войти в конфронтацию с властью, если не найдет с ней общий язык.
"Ни денег. Ни бартера. Ни торговли. Все бесплатно!" - таков девиз недавно созданной пермскими энтузиастами группы Free Market. Они призывают людей задуматься о потреблении, "ограничить жадность" и заявляют – ни много ни мало – о "реальной альтернативе существующим рыночным отношениям".
Главное – ощущение взаимопомощи и сотрудничества. Цель – "сделать мир добрее и светлее". Количество участников - около 750 на страничке "В Контакте".
Многие оставались посидеть с нами, чтобы просто побыть в этой атмосфере общности и доброты
Мария Рупасова, волонтер
Группа "Поможем животным вместе" возникла раньше и куда более многочисленна - 8500 участников. Молодые волонтеры из Саратова и Энгельса - неофициальная "скорая ветеринарная помощь". Они реагируют на конкретные случаи (кошку сбила машина, собака потеряла хозяина), а также ведут разъяснительную работу. Поддерживают активистов и ветврачи, оперирующие "ничейных" зверей по льготным ценам, и пожилые люди, отслеживающие случаи жестокого обращения.
Московская инициатива "Старость в радость", "Пустые холмы" ("фестиваль, который делаете вы"), калининградская организация помощи бездомным "Суп для людей", Kenig Turnikman Association, поддерживающая увлеченных упражнениями на турниках...
Сотни микросообществ по всей России занимаются "малыми делами". Многие из них возникли за последние пару лет. Инициатива создания идет "снизу" и никак не связана с официозом. Участники групп редко дают интервью – для них важнее "просто заниматься делом".
Просто побыть в этой атмосфере
В полный голос об этой тенденции заговорили после августовских пожаров. Однако новизна ситуации состоит вовсе не в способности россиян сплотиться во время беды, а в социальном активизме как стиле жизни.
Free Market хочет сделать жизнь добрее и призывает не быть жадными
Мария Рупасова участвует в помощи детям и пожилым. Раньше она считала это личным делом, однако недавно открыла в себе организаторский талант. Летом они с мужем отвозили помощь в пострадавшие от огня районы. На Новый год Мария организовала сбор подарков и денег.
"Моя первая самостоятельная вылазка была в конце 2009-го: я покупала одеяла для домов престарелых. Денег дали всего пять человек, один из них - канадец. Всего я собрала тысяч 15. Мы ездили к старикам вдвоем".
Месяц назад ситуация была уже принципиально иной – собрали более 60 тысяч рублей, 150 человек принесли подарки: "Многие оставались посидеть с нами, чтобы просто побыть в этой атмосфере общности и доброты. С нами поехало уже восемь человек. В марте собирается человек 10-12".
Мария убеждена, что за последний год люди вокруг нее стали осознаннее. Если, например, в октябре 2009-го всплеск общественной активности по поводу Яммского дома престарелых быстро сошел на нет, то сейчас, самоорганизовываясь, люди "осмысляют и используют этот опыт в дальнейшем".
Чтобы по норкам не сидели
Речь идет не только о благотворителях. Иногда эта деятельность привязана к гражданскому протесту.
"Закон, живущий внутри нас, называется совестью" - калининградец Дмитрий Надршин выбрал эти слова Канта девизом созданной около года назад общественной группы "Амберкант" ("Янтарный Кант"). Цель – создание площадки для общения микросообществ.
"Амберкант", говорит Дмитрий, возник в 2010 году во время акций, направленных против социальной политики местного губернатора: "При Боосе окончательно развалилась медицина, закрывались школы, диалога не было. Объединение произошло неформально, начиная от блогеров и заканчивая байкерами. Очень много было реального среднего класса".
Протестовать в январе вышло около 12 тысяч жителей. Однако хотя протест был реальным, сами акции были "слегка нашим блефом", потому что "общество не было готово".
Нас - много. Что бы там ни твердил телевизор
Мария Рупасова, волонтер
Именно тогда Надршин понял, что главная задача – чтобы социальная солидарность не сошла на нет.
Но оказалось, что поддерживать такой постоянный диалог сложнее: "Политическое, по моему мнению, на данном этапе не дает социуму плюсов. Главное – развитие социальных отношений, связей между людьми. Чтобы по норкам не сидели, а общались. Мы встречаемся каждую неделю, пытаемся найти совместный вектор развития".
Среди обсуждаемых тем - защита зеленых зон и архитектура, молодежная политика и религия. Многим группам не более трех лет. Да и сам "Амберкант", по мнению Надршина, объединение нового, уже "не советского" типа.
Определенное улучшение климата замечают и те, кто раньше оценивал свою профессиональную среду как холодную и враждебную.
Москвичка Татьяна Постникова, преподаватель ВШЭ, говорит, что недавно у нее возникло ощущение дружелюбия среды, продуктивного научного общения: "Признаюсь честно, оно появилось у меня впервые за много лет в России. Раньше казалось, что группы расколоты, люди конфликтуют друг с другом из-за недостатка ресурсов".
Татьяна связывает это с тем, что сразу несколько человек осознали необходимость проявлять усилия по формированию микроклимата. Однако для нее самой активизм начался еще с попытки отстоять Музей кино в 2004-м: "Я часто смотрела там кино, меня это затрагивало в личном плане. В ЖЖ подняли клич. Поначалу раздумывала: участвовать или нет. Потом почувствовала себя внутри этого действия. В следующий раз митинг делали уже мы сами".
Татьяна считает, что в России в обществе не принято выделяться: "Это я помню еще со школы. Если ты активна, тебе говорят: "да ты выскочка". Сейчас есть люди, верящие в свои силы, но много и желающих их одернуть - ребята, мол, подстелите соломки, вы же падать сейчас будете!"
Люди с идеей
Интуитивные ощущения активистов подтверждают и социологи. Правда, описываемая тенденция пока не улавливается массовыми опросами - процесс только начался.
Еще совсем недавно говорили о крайней гражданской пассивности населения России. В 2009 году, по данным Левада-центра, вовлечены в волонтерские объединения были всего 1-2% населения страны (для сравнения: в Польше - 13%, в Норвегии - 77%), в деятельность местных сообществ – 4% (ср. в Польше - 22%, в Австрии – 65%).
В августе 2010 года 25% опрошенных в России говорили, что хотя бы однажды передавали незнакомым людям "гуманитарную" помощь, но речь шла об экстренных ситуациях.
Елизавета Глинка - глава международной общественной организации Справедливая помощь, более известная как Доктор Лиза.
Нечто интересное удалось зафиксировать в еще не опубликованном исследовании "Стратегии гражданского общества", проведенном Левада-центром при поддержке фонда NED.
Исследователи работали в крупных городах – во Владивостоке, Калининграде, Москве, Перми, Саратове: "Сначала мы встречались с руководителями разного рода социальных инициатив, в том числе вполне традиционных, хорошо известных. И постепенно вышли на такого рода новые сообщества и организации".
Начинается все обычно с 1-3 человек "с идеей", которые тянут основной массив организационной работы – это ядро. "Второй круг", или "сторонники" - люди, которым не хватает сил на проявление инициативы, но есть огромное желание сделать что-то важное. Они поддерживают деятельность сообщества деньгами, вещами, временем, какой-то работой.
Среди основных условий – проживание в достаточно крупном городе, наличие некоторого свободного времени и определенный достаток (хотя обычно речь идет о небольших суммах).
Ключевую роль также играют возраст (где-то от 20 до 40 лет) и доступ к социальным сетям: "Для молодежи до 25 лет интернет – норма жизни. "В Контакте" сидит 80%".
Заговор во имя добра
И эксперты, и сами активисты сходятся во мнении о причинах нового массового явления.
С одной стороны, относительная стабильность последних лет привела к образованию прослойки людей не богатых и не поддерживающих идею обогащения любой ценой, но уже способных жить, а не выживать. С другой – ухудшение ситуации с политическим волеизъявлением заставляет "людей середины" искать другие каналы для участия в жизни общества.
Группа "Радость в старость" помогает инвалидам и старикам в домах престарелых
Мария Рупасова пытается противопоставить что-то "злу, с которым соприкасаешься постоянно", ощущению беспомощности и заброшенности, которое особенно чувствовалось во время пожаров.
"Пока мы не поехали в Криушу, было ощущение полнейшей разобщенности. Лидера нет - Медведев в Сочи, Лужков еще где-то, Путин молчит. Поддержки от официальных лиц нет. Информации толковой нет. Было чувство: надо самим создавать страховочную сетку", - вспоминает она.
Официальное медийное пространство вызывает у нее ужас: кажется, что слой "таких, как я" тоньше паутины, что вокруг "только могущественные воры и футбольные фанаты".
В сообществе "легче дышится": "Тебя окружают только ответственные, добрые люди, объединенные общей целью. Причем их гораздо больше, чем ты думала. Нас - много. Что бы там ни твердил телевизор".
У Марии есть ощущение, что их семья "живет неплохо", самим "столько не нужно" - есть небольшие ресурсы, чтобы делиться. В том числе психологические: "Я стала внутренне стабильной. Смогла выдержать, что не могу исправить все и сразу".
Для психолога Дарьи Кутузовой социальная активность всегда была образом жизни. В прошлом году она решила создать интернет-ресурс "Ежедневный активизм", чтобы собрать вместе множество мелких сообществ.
Но ведь у нас есть просто масса хороших людей, не готовых заниматься политикой. Они и не должны
Татьяна Постникова,
преподаватель ВШЭ
В стране много недоверия социальным связям, считает она: "Думаю, как только это поняли инициативные люди во время пожаров, они начали более активно формировать сообщества".
По словам Дарьи, апатия, в которую погрузился социум, появилась после "кризиса смысла 90-х": у людей так и не возник образ позитивного будущего и стратегии его достижения. Ощущение же негативного будущего стимулирует "позицию мародера у власть имущих": "быстрее хватать, что можешь унести, и бежать".
Начать действовать, говорит Дарья, – значит найти "противоядие против отчаяния": "Люди объединяются, вырабатывают свой язык - язык энтузиазма, искренности и доверия, который можно противопоставить фальши и демагогии многих официальных репортажей в духе генеральной линии доминирующей партии". И вот что интересно – стоит сформулировать какую-нибудь идею, "как тут же находятся те, у кого она вызывает отклик".
При этом социальная активность - это не только яркая и смелая демонстрация протеста. "Не-герои" могут сделать очень многое, чтобы обычная жизнь стала лучше: "Скажем, иногда задумываться о последствиях собственного выбора. Например, что происходит, когда мы покупаем те или иные предметы, пользуемся ими некоторое время, а потом выкидываем?"
Для Дарьи активность - это не самопожертвование, а "удивительное ощущение - здорово, весело, интересно": "Ты не непонятно чем занимаешься, ты на своем месте. Это ощущение "бытийной принадлежности", о которой писал Виктор Франкл. И оно оказывается разделенным с кем-то. Такой заговор во имя добра".
Линия демаркации
Социолог Денис Волков отмечает недовольство среди волонтеров. Они не согласны общаться по принципу "я начальник - ты дурак". Активисты сталкиваются с потребительским к себе отношением: "Для государства это очень опасная ситуация. Ведь люди, готовые выполнить часть его функций, отстраняются от процесса. И радикализируются".
В то же время, отмечает Волков, "мы видели, что на городском и муниципальном уровне чиновники наоборот рады волонтерским организациям, например, работающим с детьми или в сфере здорового образа жизни".
К оппозиционерам-либералам у "новых активистов" отношение двойственное.
Постепенно люди осознают, что не только звезды или топ-блогеры могут влиять на что-либо. Мы тоже можем, если соберемся вместе
Татьяна Постникова,
преподаватель ВШЭ
Преподаватель ВШЭ Татьяна Постникова считает, что либералов в России не любят за оторванность от реальных проблем и высокомерное отношение к неполитическим инициативам: "Но ведь у нас есть просто масса хороших людей, не готовых заниматься политикой. Они и не должны. И дело даже не в страхе дубинки. Они просто не доверяют этой форме активизма".
При этом сама она иногда ходит на митинги оппозиции и считает критические выступления полезным делом: они заставляют даже "особо недоверчивых" задуматься о своем мнении. Но гораздо большее влияние оказывают на них люди вроде Навального или доктора Лизы – культовых фигур российской блогосферы.
Слова про "права и свободы" "понятны в основном правозащитникам" - люди охотнее идут защищать Химкинский лес или участвуют в движении "синих ведерок": "Они доверяют тем, кто говорит об их жизни. О простых вещах - кто-то меня переехал или на меня сосулька упала. До тех пор, пока политические объединения будут защищать только, условно говоря, одного Васю Пупкина, популярны они не будут".
Гражданское общество возникает, когда есть конкретная проблема, сплачивающая многих: "Не надо делать из этого политику, говорить: на митинг пришел Иван Иваныч, огого, как здорово. Потому что важны и остальные. Постепенно люди осознают, что не только звезды или топ-блогеры могут влиять на что-либо. Мы тоже можем, если соберемся вместе".
для bbcrussian.com
Россияне, согласно данным компании comScore, больше других "сидят" в социальных сетяхВ России рождается общественная сила, опирающаяся на ценности повседневной жизни. Она не связана с политикой или радикальными группировками, однако может войти в конфронтацию с властью, если не найдет с ней общий язык.
"Ни денег. Ни бартера. Ни торговли. Все бесплатно!" - таков девиз недавно созданной пермскими энтузиастами группы Free Market. Они призывают людей задуматься о потреблении, "ограничить жадность" и заявляют – ни много ни мало – о "реальной альтернативе существующим рыночным отношениям".
Главное – ощущение взаимопомощи и сотрудничества. Цель – "сделать мир добрее и светлее". Количество участников - около 750 на страничке "В Контакте".
Многие оставались посидеть с нами, чтобы просто побыть в этой атмосфере общности и доброты
Мария Рупасова, волонтер
Группа "Поможем животным вместе" возникла раньше и куда более многочисленна - 8500 участников. Молодые волонтеры из Саратова и Энгельса - неофициальная "скорая ветеринарная помощь". Они реагируют на конкретные случаи (кошку сбила машина, собака потеряла хозяина), а также ведут разъяснительную работу. Поддерживают активистов и ветврачи, оперирующие "ничейных" зверей по льготным ценам, и пожилые люди, отслеживающие случаи жестокого обращения.
Московская инициатива "Старость в радость", "Пустые холмы" ("фестиваль, который делаете вы"), калининградская организация помощи бездомным "Суп для людей", Kenig Turnikman Association, поддерживающая увлеченных упражнениями на турниках...
Сотни микросообществ по всей России занимаются "малыми делами". Многие из них возникли за последние пару лет. Инициатива создания идет "снизу" и никак не связана с официозом. Участники групп редко дают интервью – для них важнее "просто заниматься делом".
Просто побыть в этой атмосфере
В полный голос об этой тенденции заговорили после августовских пожаров. Однако новизна ситуации состоит вовсе не в способности россиян сплотиться во время беды, а в социальном активизме как стиле жизни.
Free Market хочет сделать жизнь добрее и призывает не быть жаднымиМария Рупасова участвует в помощи детям и пожилым. Раньше она считала это личным делом, однако недавно открыла в себе организаторский талант. Летом они с мужем отвозили помощь в пострадавшие от огня районы. На Новый год Мария организовала сбор подарков и денег.
"Моя первая самостоятельная вылазка была в конце 2009-го: я покупала одеяла для домов престарелых. Денег дали всего пять человек, один из них - канадец. Всего я собрала тысяч 15. Мы ездили к старикам вдвоем".
Месяц назад ситуация была уже принципиально иной – собрали более 60 тысяч рублей, 150 человек принесли подарки: "Многие оставались посидеть с нами, чтобы просто побыть в этой атмосфере общности и доброты. С нами поехало уже восемь человек. В марте собирается человек 10-12".
Мария убеждена, что за последний год люди вокруг нее стали осознаннее. Если, например, в октябре 2009-го всплеск общественной активности по поводу Яммского дома престарелых быстро сошел на нет, то сейчас, самоорганизовываясь, люди "осмысляют и используют этот опыт в дальнейшем".
Чтобы по норкам не сидели
Речь идет не только о благотворителях. Иногда эта деятельность привязана к гражданскому протесту.
"Закон, живущий внутри нас, называется совестью" - калининградец Дмитрий Надршин выбрал эти слова Канта девизом созданной около года назад общественной группы "Амберкант" ("Янтарный Кант"). Цель – создание площадки для общения микросообществ.
"Амберкант", говорит Дмитрий, возник в 2010 году во время акций, направленных против социальной политики местного губернатора: "При Боосе окончательно развалилась медицина, закрывались школы, диалога не было. Объединение произошло неформально, начиная от блогеров и заканчивая байкерами. Очень много было реального среднего класса".
Протестовать в январе вышло около 12 тысяч жителей. Однако хотя протест был реальным, сами акции были "слегка нашим блефом", потому что "общество не было готово".
Нас - много. Что бы там ни твердил телевизор
Мария Рупасова, волонтер
Именно тогда Надршин понял, что главная задача – чтобы социальная солидарность не сошла на нет.
Но оказалось, что поддерживать такой постоянный диалог сложнее: "Политическое, по моему мнению, на данном этапе не дает социуму плюсов. Главное – развитие социальных отношений, связей между людьми. Чтобы по норкам не сидели, а общались. Мы встречаемся каждую неделю, пытаемся найти совместный вектор развития".
Среди обсуждаемых тем - защита зеленых зон и архитектура, молодежная политика и религия. Многим группам не более трех лет. Да и сам "Амберкант", по мнению Надршина, объединение нового, уже "не советского" типа.
Определенное улучшение климата замечают и те, кто раньше оценивал свою профессиональную среду как холодную и враждебную.
Москвичка Татьяна Постникова, преподаватель ВШЭ, говорит, что недавно у нее возникло ощущение дружелюбия среды, продуктивного научного общения: "Признаюсь честно, оно появилось у меня впервые за много лет в России. Раньше казалось, что группы расколоты, люди конфликтуют друг с другом из-за недостатка ресурсов".
Татьяна связывает это с тем, что сразу несколько человек осознали необходимость проявлять усилия по формированию микроклимата. Однако для нее самой активизм начался еще с попытки отстоять Музей кино в 2004-м: "Я часто смотрела там кино, меня это затрагивало в личном плане. В ЖЖ подняли клич. Поначалу раздумывала: участвовать или нет. Потом почувствовала себя внутри этого действия. В следующий раз митинг делали уже мы сами".
Татьяна считает, что в России в обществе не принято выделяться: "Это я помню еще со школы. Если ты активна, тебе говорят: "да ты выскочка". Сейчас есть люди, верящие в свои силы, но много и желающих их одернуть - ребята, мол, подстелите соломки, вы же падать сейчас будете!"
Люди с идеей
Интуитивные ощущения активистов подтверждают и социологи. Правда, описываемая тенденция пока не улавливается массовыми опросами - процесс только начался.
Еще совсем недавно говорили о крайней гражданской пассивности населения России. В 2009 году, по данным Левада-центра, вовлечены в волонтерские объединения были всего 1-2% населения страны (для сравнения: в Польше - 13%, в Норвегии - 77%), в деятельность местных сообществ – 4% (ср. в Польше - 22%, в Австрии – 65%).
В августе 2010 года 25% опрошенных в России говорили, что хотя бы однажды передавали незнакомым людям "гуманитарную" помощь, но речь шла об экстренных ситуациях.
Елизавета Глинка - глава международной общественной организации Справедливая помощь, более известная как Доктор Лиза.Нечто интересное удалось зафиксировать в еще не опубликованном исследовании "Стратегии гражданского общества", проведенном Левада-центром при поддержке фонда NED.
Исследователи работали в крупных городах – во Владивостоке, Калининграде, Москве, Перми, Саратове: "Сначала мы встречались с руководителями разного рода социальных инициатив, в том числе вполне традиционных, хорошо известных. И постепенно вышли на такого рода новые сообщества и организации".
Начинается все обычно с 1-3 человек "с идеей", которые тянут основной массив организационной работы – это ядро. "Второй круг", или "сторонники" - люди, которым не хватает сил на проявление инициативы, но есть огромное желание сделать что-то важное. Они поддерживают деятельность сообщества деньгами, вещами, временем, какой-то работой.
Среди основных условий – проживание в достаточно крупном городе, наличие некоторого свободного времени и определенный достаток (хотя обычно речь идет о небольших суммах).
Ключевую роль также играют возраст (где-то от 20 до 40 лет) и доступ к социальным сетям: "Для молодежи до 25 лет интернет – норма жизни. "В Контакте" сидит 80%".
Заговор во имя добра
И эксперты, и сами активисты сходятся во мнении о причинах нового массового явления.
С одной стороны, относительная стабильность последних лет привела к образованию прослойки людей не богатых и не поддерживающих идею обогащения любой ценой, но уже способных жить, а не выживать. С другой – ухудшение ситуации с политическим волеизъявлением заставляет "людей середины" искать другие каналы для участия в жизни общества.
Группа "Радость в старость" помогает инвалидам и старикам в домах престарелыхМария Рупасова пытается противопоставить что-то "злу, с которым соприкасаешься постоянно", ощущению беспомощности и заброшенности, которое особенно чувствовалось во время пожаров.
"Пока мы не поехали в Криушу, было ощущение полнейшей разобщенности. Лидера нет - Медведев в Сочи, Лужков еще где-то, Путин молчит. Поддержки от официальных лиц нет. Информации толковой нет. Было чувство: надо самим создавать страховочную сетку", - вспоминает она.
Официальное медийное пространство вызывает у нее ужас: кажется, что слой "таких, как я" тоньше паутины, что вокруг "только могущественные воры и футбольные фанаты".
В сообществе "легче дышится": "Тебя окружают только ответственные, добрые люди, объединенные общей целью. Причем их гораздо больше, чем ты думала. Нас - много. Что бы там ни твердил телевизор".
У Марии есть ощущение, что их семья "живет неплохо", самим "столько не нужно" - есть небольшие ресурсы, чтобы делиться. В том числе психологические: "Я стала внутренне стабильной. Смогла выдержать, что не могу исправить все и сразу".
Для психолога Дарьи Кутузовой социальная активность всегда была образом жизни. В прошлом году она решила создать интернет-ресурс "Ежедневный активизм", чтобы собрать вместе множество мелких сообществ.
Но ведь у нас есть просто масса хороших людей, не готовых заниматься политикой. Они и не должны
Татьяна Постникова,
преподаватель ВШЭ
В стране много недоверия социальным связям, считает она: "Думаю, как только это поняли инициативные люди во время пожаров, они начали более активно формировать сообщества".
По словам Дарьи, апатия, в которую погрузился социум, появилась после "кризиса смысла 90-х": у людей так и не возник образ позитивного будущего и стратегии его достижения. Ощущение же негативного будущего стимулирует "позицию мародера у власть имущих": "быстрее хватать, что можешь унести, и бежать".
Начать действовать, говорит Дарья, – значит найти "противоядие против отчаяния": "Люди объединяются, вырабатывают свой язык - язык энтузиазма, искренности и доверия, который можно противопоставить фальши и демагогии многих официальных репортажей в духе генеральной линии доминирующей партии". И вот что интересно – стоит сформулировать какую-нибудь идею, "как тут же находятся те, у кого она вызывает отклик".
При этом социальная активность - это не только яркая и смелая демонстрация протеста. "Не-герои" могут сделать очень многое, чтобы обычная жизнь стала лучше: "Скажем, иногда задумываться о последствиях собственного выбора. Например, что происходит, когда мы покупаем те или иные предметы, пользуемся ими некоторое время, а потом выкидываем?"
Для Дарьи активность - это не самопожертвование, а "удивительное ощущение - здорово, весело, интересно": "Ты не непонятно чем занимаешься, ты на своем месте. Это ощущение "бытийной принадлежности", о которой писал Виктор Франкл. И оно оказывается разделенным с кем-то. Такой заговор во имя добра".
Линия демаркации
Социолог Денис Волков отмечает недовольство среди волонтеров. Они не согласны общаться по принципу "я начальник - ты дурак". Активисты сталкиваются с потребительским к себе отношением: "Для государства это очень опасная ситуация. Ведь люди, готовые выполнить часть его функций, отстраняются от процесса. И радикализируются".
В то же время, отмечает Волков, "мы видели, что на городском и муниципальном уровне чиновники наоборот рады волонтерским организациям, например, работающим с детьми или в сфере здорового образа жизни".
К оппозиционерам-либералам у "новых активистов" отношение двойственное.
Постепенно люди осознают, что не только звезды или топ-блогеры могут влиять на что-либо. Мы тоже можем, если соберемся вместе
Татьяна Постникова,
преподаватель ВШЭ
Преподаватель ВШЭ Татьяна Постникова считает, что либералов в России не любят за оторванность от реальных проблем и высокомерное отношение к неполитическим инициативам: "Но ведь у нас есть просто масса хороших людей, не готовых заниматься политикой. Они и не должны. И дело даже не в страхе дубинки. Они просто не доверяют этой форме активизма".
При этом сама она иногда ходит на митинги оппозиции и считает критические выступления полезным делом: они заставляют даже "особо недоверчивых" задуматься о своем мнении. Но гораздо большее влияние оказывают на них люди вроде Навального или доктора Лизы – культовых фигур российской блогосферы.
Слова про "права и свободы" "понятны в основном правозащитникам" - люди охотнее идут защищать Химкинский лес или участвуют в движении "синих ведерок": "Они доверяют тем, кто говорит об их жизни. О простых вещах - кто-то меня переехал или на меня сосулька упала. До тех пор, пока политические объединения будут защищать только, условно говоря, одного Васю Пупкина, популярны они не будут".
Гражданское общество возникает, когда есть конкретная проблема, сплачивающая многих: "Не надо делать из этого политику, говорить: на митинг пришел Иван Иваныч, огого, как здорово. Потому что важны и остальные. Постепенно люди осознают, что не только звезды или топ-блогеры могут влиять на что-либо. Мы тоже можем, если соберемся вместе".